Утром Сергей Фролов и Олег Исаков поднялись на высокую сопку, чтобы с ее вершины оценить ледовую обстановку в море. Через час они вернулись с печальной новостью: бухта Поутэн со всех сторон блокирована льдами. А вскоре мы заметили, что ветер, который дул в нашу сторону, забивает бухту большими ледовыми полями. Положение становилось критическим. Если лед в бухте установится окончательно, нам придется зазимовать в избушке или вызывать вертолет и улетать, оставив нашу байдару здесь до следующего лета.
На общем совете решили выждать пару дней.
Занялись обследованием древнего поселения. Осыпающийся культурный слой высокого берега принес нам несколько предметов быта древних охотников: деревянную посуду и костяные предметы. А однажды я решил обследовать большую старую помойку, которая находилась рядом с избушкой. Ребята посмеивались надо мной, когда я снимал первый «бескультурный» слой. Но я проглатывал насмешки и продолжал раскопки.
Интуиция не обманула меня. Через час я обнаружил несколько интересных деревянных тарелок, большое деревянное блюдо, длинную костяную ложку и... деревянную фигурку божка сантиметров в сорок высотой. Рот божка был заметно пропитан жиром, а сзади, со стороны затылка, имелись два отверстия, через которые протягивался ремешок для подвешивания божка к столбу или к яранге. Позже одна старая женщина из Уэлена рассказала, что в старину у каждой семьи были такие фигурки. Божков подкармливали нерпичьим жиром и берегли как хранителей очага.
У нас был небольшой приемник, который ловил только Аляску. И однажды мы услышали, как далекая радиостанция сообщала, что сейчас на Чукотке в бухте Поутэн, зажатая во льдах, застряла экспедиция на эскимосской байдаре. Речь шла о нас, и мы поняли, что нашу маленькую рацию, работающую хотя и в небольшом диапазоне, засекает мощная радиостанция Аляски. Наше самолюбие было задето. И на совете решили — во что бы то ни стало пробиваться вперед.
Вскоре байдара, полностью загруженная, стояла на двух специальных саночках, изготовленных нами в Лорине. С привычным нам эскимосским кличем «Ук-ук! УК! » двинулись по белому полю бухты. Нужно было преодолеть ледовую перемычку длиной метров в триста, добраться до полосы чистой воды.
По ровному льду байдара шла довольно легко. Санки, обитые моржовой костью, обеспечивали ей хорошее скольжение. Трудней приходилось на вздыбленных льдинах. Но нас уже ничто не могло остановить. Через несколько часов нос байдары коснулся чистой воды...
Неожиданно северо-восточный ветер, который держал нас в плену, изменился на юго-западный, отжимной. Большие ледовые поля стало медленно относить в сторону моря. Заберега расширилась настолько, что мы могли лавировать в ней даже под парусом. Само провидение пришло нам на помощь. Мы снова плыли вперед к желанной цели.
Заночевали в Дежневе, где находилась промысловая база Уэленского совхоза. А с рассветом тронулись дальше. Мы спешили, боясь, что удобный для нас ветер сменится и спасительная заберега исчезнет навсегда.
Через час прошли мыс Пээк. Дальше потянулись берега, которые трудно описать. Черные, изрезанные внизу глубокими трещинами и пещерами скалы поднимались высоко в небо остроконечными пиками фиолетово-серого цвета. На них висели огромные наледи, готовые в любую секунду сорваться в море. Среди скал высились фантастические каменные изваяния. Здесь мы не встретили ни одной птицы. Казалось, что даже их пугают эти изваяния. «Страной духов» назвали мы эти берега.
Наше движение усложнилось: постоянно менялось направление ветра и течение. Мы находились в самой узкой части Берингова пролива между Азиатским материком и Америкой. Здесь встречались два океана — Северный Ледовитый и Тихий. Течение кружило льды, которые в любой момент могли раздавить наше утлое суденышко.
Крики «ура» раздались на байдаре, когда мы увидели мыс Дежнева и на нем памятник отважному русскому первопроходцу.
Неподалеку от памятника виднелись остатки одного из древнейших эскимосских поселений на Чукотке — Наукана. С грустью извещаю, что и Наукан прекратил свое существование, попав в список неперспективных эскимосских сел. Настанут ли такие времена, думал я, когда любой народ, пусть даже совсем маленький, будет вправе решать сам, где ему жить, на каком языке разговаривать и куда переселяться? Хочется верить, что так будет.
Наша экспедиция закончилась на крайней северо-восточной оконечности Азиатского материка. Пройдено около семисот километров сложнейшего пути. Аньяпик показал высокие качества. Вскоре ему предстоит занять место в одном из залов Магаданского краеведческого музея.
Читать дальше
