К вечеру начался затяжной подъем. Там, где дорога глинистая, ехали по траве у самого края пропасти. Завидев впереди большую лужу, я решила объехать ее, но вдруг колесо мотоцикла заскользило, и меня понесло к обрыву. Я едва успела схватить свою дочку Иду, и мы повалились в грязь. Ялте весь побелел, наблюдая наш акробатический номер. Ида лежала и смеялась, да и я не успела испугаться. Настоящий испуг я почувствовала, когда увидела, что «хонда» замерла над пропастью. От гибели нас отделяло несколько сантиметров.
Дорога поднималась все выше. На высоте 3 тысяч метров нам повстречался грузовик. Шофер сказал, что до Уанкабамбы еще часов шесть езды. Решили заночевать прямо на обочине дороги.
На другой день к полудню преодолели перевал. Нам встречались пастухи в высоких белых соломенных шляпах. На обочинах росли величественные эвкалипты с синеватыми влажными листьями. Вокруг небольших хижин в низине выстроились ряды сине-зеленых агав.
По деревянному мосту переехали реку и уперлись в базарную площадь. К площади примыкали несколько низких домов, полицейский участок и церковь. На углу — небольшая гостиница. Толпа любопытных рассматривает нас как инопланетян: сразу видно, иностранцы здесь — большая редкость.
Базар — это место, где можно получить любую информацию. В крошечном кафе мы попросили лимонада. Кафе, до этого полупустое, сразу наполнилось людьми. Всем вдруг захотелось выпить кофе или содовой воды, и все старались сесть поближе к нашему столику. Узнав, что мы ищем колдуна, посетители насторожились.
— Я хотела бы немного подлечиться у брухо.
Мои объяснения несколько успокоили собравшихся, и они принялись шумно спорить о том, к какому колдуну лучше направиться. Через некоторое время выяснилось, что лучшая кандидатура для нас — Панчо Гуарнисо, самый знаменитый колдун в этой местности, да и живущий к тому же не очень далеко.
Колдун со своей семьей жил обособленно. У него было три дома: большой глинобитный с новой железной крышей, старая хижина, а напротив — еще один, двухэтажный. Семья занимала первый дом. Судя по обилию свиней, уток, индюков, хозяйство знахаря процветало.
Вот и сам Панчо Гуарнисо. Он очень стар. У него опухшее лицо с синими губами. Старик колдует через ночь, в остальном же его быт не отличается от быта других крестьян. Панчо предупреждает:
— Церемония исцеления длится целую ночь. Приходите к пяти часам вечера, захватив с собой полкилограмма сахара, флакон одеколона «Агуа де Канасава», флакон одеколона «Агуа де Флорида», 3 бутылки вина «Саутерне», 1 литр водки «Агуардиенте», флакон духов «Рамилете де Новиа», 1 килограмм сладких лимонов.
Покупки сделаны. С ужасом я смотрю на вино и водку. Такое количество мы не в состоянии выпить. А если все же придется это сделать? На всякий случай для детей взяли несколько бутылок лимонада.
Как и было договорено, в пять часов мы — во дворе колдуна. У нас еще есть время одуматься. Но у Ялте болит нога, у меня — плечо. Кто знает, может, старик все же владеет какими-нибудь секретами и поможет нам?
Когда Панчо появился, он и вправду показался мне похожим на колдуна из сказки. В темно-синей рубашке, коричневых брюках и немыслимо высоченном колпаке на голове, он нес огромную черную кастрюлю. У него было лицо алкоголика «со стажем». Но мы стараемся не обращать на это внимание. Старик достал мешок с травами и толстую ветку кактуса, опустил в кастрюлю, залил водой.
Восемь часов вечера — а кастрюля по-прежнему стоит на огне и бурлит. Чувствуя, что вершится какое-то таинство, ни Ида, ни Эмиль не издают ни звука, только изредка отпивают лимонад. Стемнело. Очаг посредине комнаты освещает лицо Панчо Гуарнисо, который сидит рядом на стуле и мирно посапывает. Его жена дала детям по початку кукурузы. На полу я заметила бегающих морских свинок и вопросительно взглянула на хозяйку.
— Жареная морская свинка — настоящий деликатес, местное фирменное блюдо,— пояснила жена Панчо.
Через некоторое время нас выпроводили на улицу с керосиновой лампой, от которой, правда, было мало толку. На небе ни облачка и светит полная луна. Вокруг — абсолютная тишина.
В девять часов вышел младший сын колдуна и позвал нас под навес между старым домом и конюшней. Но тут дует холодный ветер и царит полный мрак. Мы интересуемся, нельзя ли нам войти в дом: там все-таки теплее.
— Выздоровление произойдет, если вы будете сидеть на земле,— отвечает мальчик.
Мы усаживаемся на овечьи шкуры и рваные пончо, которые он принес. Сын колдуна устанавливает рядом стол. Там, где будет сидеть отец, парень кладет ворох старых циновок.
Читать дальше
