Я — по молодости лет и по незнанию, конечно,— считал себя тогда специалистом в деле освоения новых территорий. Как и все другие бумажно-кабинетные специалисты, думал: делаем, мол, большое благо Сибири... Ах, молодость, молодость! Как же далеки от воображаемых и желаемых оказались жизненные реалии. Как небо от земли.
Хотя к слову «Тында» я успел в Москве быстро привыкнуть, но то, что увидел, попав сюда впервые, разочаровывало. И вместе с тем вдохновляло. И не меня одного. Да и как не вдохновиться: из затрапезного деревянного поселка, даже не городишка, а скорее деревеньки вдоль дороги, предстояло сделать столицу БАМа. Главый перекресток великой магистрали. Разве не перспектива?
Но хотела ли Тында становиться столицей? Об этом ее и не спрашивали, полагая, что самой судьбой уготована ей эта роль.
Тында все-таки отличалась от других таежных поселений. Чем? Историей, конечно. Живой историей, которая еще на слуху. Любой мальчишка здесь мог показать насыпь, где когда-то шла «железка». То был не БАМ, а лишь подъезд к новостройке, подъезд, проложенный еще до войны.
Была в Тынде и вторая достопримечательность — грязелечебница, и о ней тоже говорили, и ею тоже гордились. Целебную грязь привозили из Якутии, многих выручила она. Ведь Тында — поселок шоферов, которые круглый год, как ямщики в старину, ходили в рейсы. На станцию Большой Невер — за грузами и по тракту в Якутию — с грузами. Туда-сюда, туда-сюда. А профессиональная болезнь шоферов — радикулит, его-то и лечили грязью.
Как жил поселок? Как всюду в Сибири, не богато, но и не бедно. Хариусов ловили, щедрая была речка Тында. И с брусникой-черникой забот не знали. За домами, на сонке — бери сколько надо. Охоту тоже уважали. Рябчики над крышами летали, а чуть дальше, за поселком, любой птицы и зверя вдоволь. Тайга кругом, а с ней какие заботы — всегда прокормит...
Когда уже сегодня я разговорился о былом с одним из тындинских старожилов, он даже в лице изменился, раскраснелся весь. Неравнодушным человеком оказался Федор Андреевич. Сорок лет он в Тынде, работал на метеостанции, теперь пенсионер.
— Кто ж поверит, что жили мы тайгой. Дожились... Все кругом исходи, рябчика не увидишь. И рыба исчезла.— Потом подумал и добавил: — Да и реки-то уж нет.
— Много ли старожилов осталось? — спрашиваю.
— Всех по пальцам пересчитаешь. Зато приезжих — по ним географию учить можно.
И старых деревянных домишек тоже почти не увидишь. Поломали. Новые кругом. Все новое.
Сперва небольшая экономическая зарисовка: зачем понадобилась новая Тында? Старую ведь ломали не случайно.
Строго говоря, у каждого города, у каждой дороги есть своя экономическая задача. Тында должна была пропускать по БАМу поезда. Поэтому и строили город с депо, железнодорожными мастерскими, складами. Теперь уже железнодорожники, а не шоферы должны были определять экономический лик Тынды.
Проектировать новый город и просто, и очень сложно. Просто — потому что все было понятно. А сложно — потому что, как оказалось, ничего не было понято.
Сколько людей станет работать в главном «цехе» города — на железной дороге? Эта цифра быстро рассчитывается, есть нормативы. Чтобы люди и их семьи жили с удобствами, новому городу требуется еще и сфера услуг. В этом тоже известные схемы расчета помогают довольно быстро разобраться — сколько чего. Словом, постепенно на бумаге складывается структура нового города, просматриваются, прочерчиваются его размеры, общий вид. Все это обычная работа градостроителя.
А вот что получилось: вместо требуемых 10—12 тысяч население в Тынде уже превысило 60-тысячный рубеж и продолжает расти. Эту цифру, впрочем, при желании можно было бы как-то объяснить, например, ошибками проектировщиков, если бы... Если бы работала Байкало-Амурская магистраль.
Однако по БАМу поезда не ходят, лишь пассажирский с рабочими от Тынды до Чары да время от времени грузовые со строительными грузами. Мне посчастливилось: я проехал по действующему участку — от Тынды до поселка Олекма — пятьсот километров. О самой поездке здесь рассказывать не стану: это отдельный разговор, но вот что запомнилось больше всего — так это вокзалы. Через каждые пятьдесят-шестьдесят километров видел панельный, мрамором и гранитом украшенный, на четыре этажа вокзал. Как в самой Тынде, так и на всех других станциях. Стоят эти терема в чистом поле, рядом несколько пятиэтажек, еще что-то барачное неподалеку — вот и вся станция. Кому пришло в голову БАМ дворцами украшать? Ни экономического, ни какого другого объяснения этим «красивостям» нет. Рабочая все-таки планировалась дорога.
Читать дальше
