Во время перелета, как это нередко бывало, погода в районе Нома испортилась, аэродром закрыл туман. Один «бостон» пошел на вынужденную, сев «на живот» на аляскинском берегу Берингова пролива. Летчик остался жив, но машина была так изуродована галькой, что американские техники ремонтировали ее почти два месяца.
Когда наконец все было исправлено, возникла новая проблема: как перегнать бомбардировщик в Ном? Предложили это сделать опытному американскому летчику Глассу. Тот приехал на место, прошелся по утрамбованному снегу, увидел, что разбег идет вдоль берега под уклоном к морю, куда сносил и боковой ветер, дующий с гор,— и не захотел рисковать.
Поговаривали уже разобрать «бостон» на запчасти. Трудно сказать, как бы решилась его судьба, если бы в тот момент в Ном не прилетел Герой Советского Союза полковник Илья Павлович Мазурук. Он был командиром 1-й перегоночной авиадивизии и одновременно начальником Красноярской воздушной трассы, которая брала свое начало на Аляске. Илья Павлович вызвал к себе капитана Гамова и попросил его во что бы то ни стало сохранить для фронта исправный бомбардировщик.
На следующее утро капитан Гамов вместе с командиром 1-го полка подполковником Павлом Недосекиным поехал на «джипе» к месту вынужденной посадки «бостона». Они с трудом пробились туда сквозь снежные заносы. День был холодный, ветреный, вьюжный. Их встретили замерзшие американские техники — они подогревали моторы бомбардировщика и сами жались ближе к огню.
Вместе с командиром полка Петр осмотрел полосу, укатанную на прибрежном припае, рядом с которым плескалась студеная морская волна.
— Ну как, взлетишь? — осторожно спросил подполковник Недосекин.
— Надо попробовать,— ответил командир бомбардировочной эскадрильи.
Тщательно прогрев двигатели, капитан Гамов зарулил в конец полосы. Командир полка отъехал на «джипе» в противоположную сторону, затем вышел из машины и красным флажком дал команду на взлет.
Шел небольшой снег, и фигура подполковника Недосекина едва угадывалась вдали. Когда бомбардировщики начал набирать скорость, сразу по чувствовалось, что ветер сносит его в море. Командир полка замахал красным флажком, требуя прекратить разбег.
— Здесь не взлетишь, убьешься! — решительно сказал он, подъехав на «джипе».— Вылезай из кабины!
Петр Гамов подсел к нему в «джип». Стали вместе ломать голову, что бы придумать для спасения самолета.
— Давай проедем вдоль моря! — предложил Павел Недосекин. — Может, подальше что найдем.
«Джип» то и дело буксовал, с трудом прокладывая дорогу по нетронутому снегу. В некоторых местах сугробы намело уже по колено. Так они проехали километра полтора. Вдруг Петр Гамов радостно вскрикнул:
— Товарищ подполковник! Смотрите: льдина какая хорошая!
«Джип» подвез их поближе. Внимательно осмотрели льдину. Она действительно оказалась вполне подходящей: метров 600 в длину. Только стояла немного по ветру, и небольшая ребристая трещина отделила ее от припая.
— Стоит попробовать отсюда! — загорелся капитан. — Льдина ведь ровная, крепкая...
— А как ты сюда зарулишь? — нерешительно возразил ему Недосекин.
— Да зарулим! Вот только попросим американцев, чтобы они в бак бензина залили еще немножко — на рулежку до старта.
Когда американские техники узнали, откуда собирается взлететь русский летчик, они заволновались, заспорили между собой. «Вода сейчас холодная, как смерть!» предупредил один из них. Но Петр Гамов снова включил двигатели и, развернув бомбардировщик, зарулил вслед за «джипом», прокладывавшим ему дорогу по снегу.
У места предполагаемого старта капитан осторожно пустил переднее колесо на льдину через трещину. Самолет подпрыгнул на этой грани, словно на границе между жизнью и смертью...
Поставив «бостон» на тормоза, Петр Гамов еще раз проверил работу моторов. Все было в порядке. Он повернул голову в сторону подполковника Недосекина, стоявшего у «джипа». Командир полка взмахнул рукой: «Взлетай!»
Гамов, врубив двигатели сразу на полную мощность, погнал тяжелую машину по льду. Он не торопился взлетать удлинял разбег, чтобы набрать максимальную скорость. Лишь у самого края льдины летчик взял штурвал на себя.
Винты сорвали брызги с гребешков волн, море плеснулось в стекло кабины. Колеса зависли над студеной водой. Люди на берегу замерли в ожидании и, только когда стало заметно, что самолет набирает высоту, с облегчением вздохнули.
Читать дальше
