В Кабуле мы должны были разделиться на несколько групп и разъехаться по разным провинциям. В столовой, сразу после завтрака, руководитель нашей делегации, секретарь ЦК ВЛКСМ Сергей Епифанцев зачитал списки: из пяти групп две остаются в Кабуле, другие на следующий день вылетают в Шинданд, Кундуз и Баграм. Я оказался в баграмской группе.
В столовой мы сидели вместе с Михаилом Цюпко и Василием Яцурой. Я заметил, как при этом лица их разом помрачнели, и Цюпко, отставив чашку с чаем, негромко и решительно произнес: «Я здесь не останусь...» Василий его поддержал. Понять их было можно. О том, что кому-то придется все же остаться в Кабуле, мы и раньше знали, да, как всегда, каждый надеялся, что не ему.
Вечером следующего дня Цюпко, поглаживая усы, сказал:
— Все нормально, включены в баграмскую группу, летим вместе.
Между тем два часа назад нам сообщили, что в районе Баграма сбит самолет и из экипажа спасся один радист. Поступило указание: баграмской группе особое внимание обратить на соблюдение строгой дисциплины. В тот момент мне вспомнилось, как, готовясь к этой командировке, мы осваивали парашют, с которым потом отрабатывали прыжки на тренажерах, учились владеть современным автоматическим оружием. Многие недоверчиво посмеивались над той серьезностью, с которой нас готовили, и только оказавшись в условиях настоящей боевой обстановки, оценили это. Тогда-то Цюпко и заметил, что теперь, мол, стал настоящим военным корреспондентом. Все рассмеялись, почему-то восприняв его слова как шутку. Но сейчас никто уже не улыбался.
Итак, в баграмской группе вместе с Натальей Яниной из ЦК ВЛКСМ и Еленой Лосото из «Комсомольской правды» стало пять человек. Ночью мы вылетели в Баграм.
«Духи» обретают плоть
— Где можно встретить душманов? — Политработник войсковой части подполковник Святослав Лис усмехнулся нашему наивному вопросу и, кивнув на металлические ворота, которые только что миновали бронетранспортеры, доставившие нас с аэродрома в военный городок, сказал: — Сейчас, ночью, достаточно отойти сотню-другую метров от гарнизона, и вполне вероятно, что вы с ними встретитесь. Я уж не говорю об окрестностях...
Иногда с наступлением холодов главарь какой-нибудь группы душманов заявлял о прекращении борьбы против народной власти и располагался со своими людьми в кишлаке под городом. Но весной снова уходил в горы и продолжал налеты на советские заставы и посты. Чаще других объектом диверсий становился трубопровод, тянущийся вдоль основной дороги через Саланг на Чарикар и до Кабула. Но и мятежники устают от бесконечной и бессмысленной войны. Политика национального примирения делает свое дело. Многие уже задумываются над безысходностью затяжной борьбы. В некоторых районах провинции Парван нашему командованию удается договориться с местными душманскими группами о ненападении на охраняемые советскими войсками участки дорог, заставы и о прекращении взрывов трубопровода. Правда, о каком-то полном доверии к таким «договорным группам» говорить, естественно, не приходится.
Сложность заключается еще и в том, что «договорные» имелись и у царандоя, и у местных афганских властей. Если наша разведка обнаруживала базы душманов или скопление мятежников, решение об уничтожении их принимал Совет обороны провинции, куда входят представители местных партийных органов, народной армии, царандоя и командования советских войск. Однако нередко базы находились в кишлаках, подконтрольных договорным группам душманов. И тогда согласие на боевую операцию Совет обороны не давал. Но даже если и принималось такое решение, вражеская разведка сразу узнавала о нем. Ничего странного или удивительного в том не было, своих агентов антиправительственные формирования имеют фактически в каждом кишлаке, особенно в районах дислокации советских гарнизонов.
Все это мне невольно пришлось вспомнить буквально на следующий день. Мы только что вернулись из баграмского медсанбата и, не теряя времени, вместе с Михаилом Цюпко отправились в роту. Войдя в казарму, спросили смотревших телевизор солдат, где найти командира роты, и постучали в указанную дверь. Навстречу нам с койки поднялся старший лейтенант в накинутом на плечи бушлате.
— Простите,— закашлявшись, виновато проговорил он,— знобит что-то.
Узнав, что мы хотели бы поговорить с кем-нибудь из боевых танкистов, кивнул и, приоткрыв дверь, крикнул:
— Дневальный, найди старшего сержанта Живова, рядового Бордака и давай их срочно ко мне.
Читать дальше
