Триумф Бразилии, отправившей на орбиту своего космонавта (пусть и не на своей ракете) состоялся 30 марта 2006 года. В этот день носитель «Союз-ФГ», стартовавший с Байконура, доставил на орбиту корабль «Союз ТМА-8» с экипажем в составе: командир — российский космонавт Павел Виноградов, бортинженер — американский астронавт Джеффри Уильямс, космонавт-исследователь — бразилец Маркус Понтес. Полет последнего продолжался до 9 апреля.
Кстати, вопреки традиции, когда корабль пристыковался к станции, первым через люк вплыл не командир, а именно космонавт-исследователь. Оказавшись на станции, Маркус сразу развернул бразильский флаг. Посол Бразилии в России Карлус Антониу да Роша Параньюс отметил: «Что касается полета первого бразильского космонавта, то его миссия на борту МКС стала в Бразилии настоящим событием. Ее расценили как огромный успех страны и демонстрацию искренней дружбы со стороны России». Естественно, Понтес сразу же стал национальным героем, а по возвращении домой в его честь президент Луис Инасиу Лула да Силва дал торжественный прием.
Сейчас Бразилия не планирует готовить новых космонавтов. Зато страна намерена довести до конца разработку национального носителя VLS-1. Правда, когда он совершит свою первую орбитальную миссию — а это должно случиться в 2012 году, — ракете исполнится 38 лет. Что ж, упорству Бразилии можно только позавидовать.
За деньгами и удачей!
Космодром Алкантара понемногу оживает после трагедии: 19 июля 2007 года отсюда стартовала двухступенчатая ракета VSB-30, принадлежащая Бразильскому космическому агентству. И хотя полет в который раз не был полностью успешным (ракету после приводнения в Атлантике не нашли), все же это добрый знак.
У Бразилии амбициозные планы. В течение ближайших пяти лет она намерена потратить миллиард долларов на создание и запуск новых отечественных спутников. Еще 650 миллионов выделяется на строительство пяти стартовых площадок в Алкантаре, что позволит производить до 12 пусков космических носителей в год и зарабатывать от 60 до 100 миллионов ежегодно на коммерческих запусках.
Самое главное для страны — избежать двух основных космических бед: хронического недофинансирования проектов и фатального невезения. Ведь именно из-за первой причины ушел в частный бизнес первый бразильский космонавт Маркус Понтес. Что делать, если зарплата в ракетно-космической промышленности — чуть выше 1000 долларов, тогда как в частном секторе инженер без проблем зарабатывает вдвое больше (это характерно и для постсоветских стран). Оптимизм внушает то, что бюджет, выделенный на космические программы Бразилии, в 2009 году составит почти 300 миллионов долларов.
Со второй проблемой сложнее. Может быть, инженерам и ученым Бразильского космического агентства стоит прислушаться к словам своего бывшего шефа Луиса Гилвана Мейры Филью, сказанным незадолго до второго неудачного пуска VLS: «Я не могу оправдать стремление своих коллег в Бразилии давать объектам столь странные имена. Например, носитель называется VLS, а спутники — SACI или SCD. Никакого воображения! Я бы хотел, чтобы мы брали пример с французов, которые дают ракетам такие прекрасные имена, как Ariane или V´eronique. Как мне кажется, успех миссии во многом зависит от названия аппарата... Я пытался доказать друзьям, что жизнь обычно скучна. Стоит вспомнить знаменитого бразильского летчика и конструктора Алберту Сантус-Дюмона: он называл свои аппараты «Демуазель» («Девушка») и только потом давал им цифровые обозначения».
Кстати, «девушки» Сантус-Дюмона неплохо летали!
Игорь Афанасьев , Дмитрий Воронцов
Бескрайние просторы Бразилии при ближайшем знакомстве сжимаются до нескольких точек — устремления и желания этой страны концентрируются в больших городах. Они олицетворяют мечту о счастье и лучшей доле для всех и каждого. Три города — историческая столица Салвадор, вечная столица Рио и официальная столица Бразилиа — сохранили утопические проекции разных эпох.
Салвадор
Африканская душа
В самолете на Салвадор звучит веселая летняя самба. Выходишь из аэропорта — и вот она, Бразилия , приехали: никаких запыленных пустырей, за выездом с парковки сразу начинаются заросли, чуть ли не джунгли. Периферия Салвадора тоже мало похожа на то, что мы привыкли называть таковой. Бетонные многоэтажки «озеленены» пальмами и издали смотрятся почти как наши элитные дома.
Читать дальше
