В XI—XV веках Великую евразийскую равнину от Иртыша до Дуная, от Крыма до Булгара Великого на Волге, где кочевали кыпчакиполовцы, в арабских и персидских текстах называли Дешт-и-Кыпчак — Кыпчакская Степь, а в русских — Поле Половецкое. В XVI—XVIII веках, после того как тюркский суперэтнос распался на несколько самостоятельных этносов, большая часть могущественного тюркского племени кыпчаков вошла в состав казахской нации, а Кыпчакской Степью, или просто Степью, стали называть территорию современного Казахстана.
Параллель «Степь — Казахстан» да, пожалуй, еще этноним «казах», сохранивший в своей внутренней форме значение «вольный» (не последнюю роль в этом, кстати, сыграло русское слово «казак» того же происхождения), и составляли остатки «национальной казахской идеи».
Получив независимость, молодая республика немедленно занялась пересмотром историографии: пышно расцвела мифологизация, местные «летописцы», не особо утруждая себя фактологией, стали представлять Степь колыбелью человеческой цивилизации и землей обетованной… Пена, но в этой мыльной пене есть и «ребенок», которого мы постараемся не выплеснуть. Пафос новых исследований легко объясним, а основная идея совсем не так сумасбродна, как может показаться, и коротко звучит так: Степь — это не «буфер» между Востоком и Западом, а особое культурное пространство.
За кибиткой кочевой
Фридрих Ницше писал: «Очень вероятно, что философы урало-алтайских наречий (а к ним как раз и восходит казахский язык. — Прим. ред.), в которых хуже всего развито понятие «субъект», иначе взглянут «вглубь мира» и пойдут иными путями, нежели индогерманцы и мусульмане…» Языковой факт, упоминаемый автором «Заратустры», отражает специфику «номадического мышления» — мышления кочевых народов, к которым принадлежат казахи.
У оседлых народов и кочевников разное восприятие времени и пространства, общества и себя. Пространство для оседлого ограничено пределами его города или государства, какими бы обширными они ни были, а для кочевника оно — безгранично и мистически притягательно. Если привлечь мифические образы, то первые — это Минотавры городских лабиринтов, вторые — Кентавры бескрайних просторов. Суть взаимоотношений Пространства и Человека — это Путь, своеобразная метафора понимания и единства между ними.
Выбранный нами путь по Степи — тоже метафора, правда случайная. Как известно, казахский этнос делится на три жуза (ветви): Старший — на юге, Средний — на севере и в центре, Младший — на западе. Жузы — региональные союзы племен (по-русски «орда») — составляли возникшее в XV веке Казахское ханство, с которого и ведет свою историю единая казахская нация. Так уж получилось, что на исторической территории каждого из жузов имеется своя столица: на юге Алма-Ата — культурная и финансовая, на севере Астана — административная и бюрократическая, на западе Атырау — нефтяная и рыбная. Первая на нашем пути — Алма-Ата, по-казахски — Алматы.
Алма-Ату называют городом-садом: свыше 8000 гектаров территории занимают сады, парки, скверы и бульвары. Фото PHOTOSHOT/VOSTOCK PHOTO
Шамбала у каждого своя
Многие китайские и индийские мудрецы, среди них Лао-цзы и Будда, в поисках Священной земли указывали примерно в сторону Алма-Аты. В «Калачакре-Тантре» написано: «Шамбалу окружают восемь снежных гор, которые напоминают цветки лотоса». По описанию весьма похоже на урочище Чимбулак в окрестностях Алма-Аты. Насколько это правдоподобно, надо доказывать ученым, но город действительно располагается в сказочном месте — у подножия самого северного хребта Тянь-Шаня — Заилийского Алатау на высоте 700—900 метров над уровнем моря, в долинах небольших речушек — Большая и Малая Алматинки.
В Алматинской области множество любопытных мест, достойных визита путешественника: таинственное урочище Тамгалы с древнейшими наскальными изображениями, уникальный Чарынский каньон глубиной до 300 метров, который сравнивают с Большим каньоном в американском Колорадо. Всего в 15 километрах от Алма-Аты — самый высокогорный каток в мире Медео, известный как «фабрика рекордов» — за 30 с небольшим лет на его льду было установлено более сотни мировых рекордов. Но нас интересует сам город — один из красивейших в Центральной Азии.
Заблудиться здесь сложно даже приезжему: Алма-Ата разделена на квадраты, а продольные улицы имеют небольшой подъем с севера на юг, так что система координат довольно проста: вверх и вниз, налево и направо. И уже первая прогулка по центральным улицам дает представление о городском колорите и местных порядках. На улице Аблайхана лукаво улыбающиеся арендодатели предложат вам снять квартиру на любой вкус, в любом районе и на любое время, улица Саина примечательна «ночными бабочками», которые начинают «порхать» с ранних вечерних сумерек, а улицу Сейфуллина облюбовали безработные.
Читать дальше
