Знал ли Дантес, какую роль он, возможно, играет в мировой политике? Вряд ли… Откровенность де Геккерна поставила бы простодушного Жоржа в тяжелую ситуацию. Легитимисты — приверженцы Священного союза! Иногда, правда, у «сына» проскальзывает вполне понятное недоумение: «…ведь в наше время трудно найти в чужестранце человека, который готов отдать свое имя, свое состояние, а взамен просит лишь дружбы…» Но он легко находит этому объяснение: «…надо иметь такую благородную душу, как ваша, чтобы благо других составило ваше собственное счастье». И к родовому девизу «За Бога, короля и даму!» Дантес добавил еще один: «Быть достойным!», принадлежавший его покровителю!
«Я только что произведен в поручики! Честно говоря, мой дорогой друг, если бы в прошлом году ты поддержал меня, я бы отправился на Кавказ — и на будущий год путешествовал бы с тобой вдобавок еще и с лентой в петлице».
А «добрейший друг» в тысячах километрах от России осуществлял свой план. Он уже побывал в Сульце, получил отказ от отцовских прав, приехал в Гаагу и пообщался с королем Вильгельмом I тет-а-тет.
По законам Нидерландов усыновление Дантеса де Геккерном невозможно. Нарушаются все три обязательных условия. «Старому» барону должно быть не менее 50 лет, его будущий «сын» должен быть несовершеннолетним, и они оба должны проживать под одной крышей не менее шести лет. Но, вероятно, кандидатура Дантеса настолько интересна правительству, что закон легко «верит» лживому прошению посланника. Де Геккерн, упоминая свой возраст, который известен в Голландии, умалчивает о возрасте «юного» Дантеса и сообщает, что юный барон проживал у него «все то время», пока посол находился в России. При этом обе стороны совершенно «забывают», что нидерландский подданный не имеет права служить в иностранной армии. После недолгих переговоров Вильгельм I разрешает усыновление, оговаривая, что всеми этими правами можно воспользоваться через год. Но кого в России интересуют даты?! И Жорж Дантес уже в мае 1836 года в полковых списках переименовывается в Шарля де Геккерна.
После трагической дуэли растерянная Голландия больше года будет стараться восстановить законность. Дантеса лишат подданства, дворянства и герба Геккерна, оставив только имя.
Любовь в награду
Наталью Николаевну Пушкину Дантес не любил. Он встречался с ней и в 1834-м, и в 1835 годах. Но, несмотря на блеск молодости и ослепительную красоту, за все это время она не вызывала у него никаких особых чувств. И вдруг в феврале 1836 года на барона де Геккерна посыпались признания:
«Я влюблен, как безумный… припомни самое очаровательное создание в Петербурге, и ты сразу поймешь, кто это».
«В последний раз у нас состоялось объяснение... Невозможно вести себя с большим тактом, изяществом и умом, чем она при этом разговоре… А как сказала: «Я люблю вас, как никогда не любила, но не просите большего, чем мое сердце, все остальное мне не принадлежит, а я могу быть счастлива, только исполняя свои обязанности. Пощадите же меня и любите всегда так, как теперь, моя любовь будет вам наградой», — и с этого дня моя любовь к ней стала еще сильнее».
«…Любить друг друга и не иметь другой возможности признаться в этом, как между двумя ритурнелями контрданса — ужасно…»
Екатерина Гончарова, супруга Дантеса
Но «самое очаровательное создание Петербурга», на которое указывают многие исследователи и сегодня, находится в этот момент на шестом месяце беременности! Наталья Николаевна почти не выезжает и давно уже не танцует. «Послезавтра у нас большая карусель, — пишет еще в декабре Александрина Гончарова брату, — молодые люди самые модные и молодые особы самые красивые и очаровательные. Хочешь знать кто?.. Прежде всего твои две прекрасные сестрицы, потому что третья... кое-как ковыляет».
Неведомый объект вожделения — далеко не первая женщина в жизни кавалергарда. Немногим ранее Жорж писал гостящему в Сульце де Геккерну: «Скажите брату, пусть покажет вам мое последнее пылкое увлечение, а вы напишите, хорош ли мой вкус…» На вкус барона действительно можно полагаться. «Я забывал рассказать о Жюли, а она ведь должна вас интересовать, ибо вы один из давних ее обожателей». Жюли — ни больше ни меньше как Юлия Павловна Самойлова! Муза Карла Брюллова, персонаж многих его картин, в том числе «Последний день Помпеи» и «После бала». А недавно Дантес расстался с той, которую называл «супругой». Считают, что под этим именем скрывалась ближайшая подруга императрицы — княгиня Бобринская.
Читать дальше
