К концу лета мы закончили съемку и готовились к отъезду в Москву. Но как быть с пеликаном? Увезти его в колонию на остров, где жили его дикие сородичи, было нельзя: он мог погибнуть. А что, если подарить его дрессировщикам? Наш Пиля отличался очень тонким слухом и великолепной памятью. Он научился различать нас по голосу, хорошо знал, где у нас в лагере стоят палатки, ящики, и уже не натыкался на них, как в первые дни. Мы были убеждены, что из него сможет получиться прекрасный цирковой артист. В начале сентября мы отправили Пилю самолетом в Москву. Мы прибыли в Москву через несколько недель. Меня беспокоила судьба слепого пеликана, и я сразу же по прибытии в Москву выехал в Планерную, где помещается Московская зообаза. Я справился о Пиле. Оказалось, что слепыша по ошибке вместе с другими пеликанами отправили на ферму водоплавающей птицы «Загерхейде» в ФРГ.
Я узнал впоследствии, что в ФРГ работники фермы обнаружили, что пеликан слепой, и передали его в зоопарк, где Пиля, по их словам, живет и сейчас, поражая служителей зоопарка своей привязанностью к людям.
А. Жадан
Однажды утром в сентябре — месяце, который на Кавказе называют «бархатным», — я стоял на берегу стремительной холодной кавказской реки Теберды. Нас, чехословацких туристов, было человек двадцать, и прибыли мы сюда по шоссейной дороге, пересекающей Кавказ. Дальше мы должны были двигаться на резиновых лодках.
Советские туристы вначале недоверчиво отнеслись к путешествию по кавказским рекам на лодках. Это и понятно — кавказские реки опасны: они необычайно быстры, изобилуют водоворотами, вода ледяная.
Однако когда советские товарищи убедились, что у каждого из нас есть предохранительный костюм, спасательный жилет и шлем, то их опасения за нас уменьшились. Более того, многие опытные спортсмены из кавказских альпинистских лагерей сами стали приверженцами лодочного путешествия по горным рекам.
Мы спускались на лодках по Теберде и ущельем реки Аманаус. Это плавание было особенно опасным. В каньоне Аманауса много громадных каменных глыб и упавших в реку скал. Окаймляют реку дикие осыпавшиеся берега с множеством пещер и провалов. По течению то и дело встречаются барьеры, образованные из принесенных водой деревьев, вывороченных с корнями. Головокружительный спуск длился меньше получаса, но выходить из лодки около большого, покрытого галькой поля приходилось с помощью четырех пар дружеских рук встречающих. За время короткого путешествия ледяная вода успевает настолько остудить все тело, что чувствуешь себя совершенно скованным.
Потом мы на машине пересекли Главный Кавказский хребет через Крестовый перевал. Грузия встретила нас теплым дыханием субтропического ветра.
Снова в лодки! Реки здесь текут спокойнее. Но иногда они суживаются. А однажды река внезапно исчезла — оказалось, она продолжает свое течение под землей Нам не оставалось ничего другого, как взвалить лодки на спину.
Последние километры приморских рек вели нас по живописным местам Абхазии, мимо плантаций цитрусовых и померанцевых деревьев, садов инжира.
До самого моря несли свои воды реки Мачара, Келасури и порожистая Гумиста, по которым мы проплыли.
Мы «открыли» около десятка кавказских рек. Все они, конечно, известны и туристам, и местным жителям, и геологам Но лодки, говорят, на них появились впервые. В этом мы были первооткрывателями. Это была поистине пионерская экспедиция. Но в Советском Союзе мы на каждом шагу встречались с «пионерами»: на строительстве дорог, плотин, за рулем автомобилей. И все эти хорошие советские люди очень скоро становились нашими друзьями. Многие из них повидали Прагу, Братиславу, были в Словакии. Они давали нам советы в выборе дорог и маршрутов, предостерегали от опасных участков рек, возили на своих автомашинах высоко в горы, чтобы познакомить с красотами Кавказа.
ЧССР — это было слово, которое открывало перед нами все двери и сердца советских людей.
М. Малик
