На одной из улиц венского района Фаворитен хорошо различима надпись на стене старого дома: «Мин нет». Младший лейтенант Красной Армии (подпись его не сохранилась) в далеком сорок пятом, рискуя жизнью, обезвредил вражеские ловушки и заявил об этом на весь мир: «Мин нет! Живите, люди, спокойно!»
Но нет спокойствия на земле старушки Европы. Тесно сгрудились здесь страны и народы. И никому не безразлично, что делается у соседа.
...Мы едем в Вену. На фоне вечерних гор, угадывающихся по обеим сторонам дороги, изредка вспыхивают одинокие искорки далеких неведомых огней, точно звездочки на ночном небе. Поезд часто ныряет в короткие и длинные тоннели, и тогда мимо окна проносится вереница ярко-желтых светильников, а уши закладывает от сгустившегося грохота колес. Изредка, когда поезд останавливается у маленьких вокзалов, сквозь запотевшее стекло видно, как на залитых светом перронах мечутся расплывчатые тени.
На одной из таких станций, робко постучавшись, заглянул в наше купе паренек лет пятнадцати-шестнадцати. Увидев, что в купе есть места, попросил разрешения войти. Да, конечно, никто не возражает, наоборот, рады попутчику!
— В Вену?
— Да, домой, после каникул,— отвечает паренек, снимая со спины небольшой рюкзак. Достает книгу, а рюкзак забрасывает на верхнюю сетку. Туда же отправляется и зеленая шляпа с узкими полями, пером и блестящей бляхой.
Сидим друг против друга, читаем. Из любопытства я заглядываю в книгу юноши и... попадаю в родную стихию. Вагоны, локомотивы, рельсы, знакомые полузабытые формулы и чертежи.
Карл Хайнц Кинце — так зовут паренька — действительно мой коллега по профессии. Вернее, будущий коллега. Он третий год учится в железнодорожном училище. Закончились рождественские каникулы, которые он провел в провинции у родственников, на носу — очередной экзамен. Осталось учиться еще год.
— А после училища куда: работать или в институт? — интересуюсь я.
Карл Хайнц недоуменно смотрит на меня. Оказывается, австрийские профессионально-технические училища не дают права поступить в вуз. Я задал еще несколько вопросов, и жизненный путь Кинце — пока еще короткий — стал для меня иллюстрацией к системе образования в Австрии. Шести лет от роду Карл Хайнц поступил в четырехлетнюю начальную народную школу. Окончив ее, перешел в «главную», тоже четырехлетнюю,— «обершуле». Потом — техническое железнодорожное училище с четырехлетним сроком обучения. Оно выпускает высококвалифицированных рабочих различных железнодорожных специальностей, но аттестата зрелости не дает.
Чтобы иметь право поступить в институт или университет, надо окончить гимназию, куда подростки идут сразу же после начальной народной школы. Впрочем, есть в Австрии и техникумы (в нашем понимании) — средние профессионально-технические училища с пятилетним сроком образования; там как раз можно получить аттестат зрелости и право на поступление в вуз.
— Мой отец и два старших брата — железнодорожники,— с нескрываемой гордостью говорит Карл Хайнц.— Я тоже скоро стану работать на транспорте. Моя будущая специальность — автоматические системы.
Как выяснилось, семья Кинце — среднего достатка. Нужды она не испытывает, но и не может позволить себе роскошь долго ждать, пока Карл Хайнц окончит институт. В семье уже спланировано, как через год будет распределяться его заработок...
Выйдя на перрон венского вокзала «Зюдбаннхоф», мы поняли, что оделись явно не по погоде. Обычно декабрь в Вене теплый — три-четыре градуса ниже нуля. А тут мы почувствовали довольно крепкий мороз.
— Сегодня у нас минус восемнадцать, как в Москве,— сообщил седой поджарый человек в меховой куртке, альпийской шляпе с серым перышком за лентой и громадных спортивных бахилах.
— Макс,— представился он.— Ваш переводчик. Добро пожаловать!
Говорил он на русском языке легко и свободно.
Язык не поворачивался именовать почтенного пожилого человека Максом.
— Ну что же, называйте, если хотите, Максимилианом Карловичем...
Детство этого человека пришлось на тридцатые годы. Делясь воспоминаниями, Максимилиан Карлович рассказал, что в феврале 1934 года рабочие Вены, Линца и других крупных городов Австрии с оружием в руках выступили на защиту своих прав. Они сражались с отрядами фашистов, громивших социал-демократические и профсоюзные организации. Коммунисты и члены распущенного правительством Шуцбунда (Шуцбунд — в 1920—1930-е годы военизированная организация Социал-демократической партии Австрии, созданная для обороны от наступления реакции, для зашиты республики.) рое суток вели бои с фашистами, полицией и регулярными войсками, расстреливавшими баррикады восставших артиллерийским огнем. Вооруженное выступление рабочих должна была подкрепить всеобщая забастовка, но лидеры социал-демократии сорвали ее. Восстание подавили... Начались расправы...
Читать дальше
