Я и руки мыл в озере, и купался, но, сколько ни принюхивался, запаха рыбы не почувствовал.
Да, Сиваковка не та, что продолжает жить в памяти людей... И Ханка, и Приханкайская низина не те, что описаны и Пржевальским и Арсеньевым. Хорошо это или плохо? Вопрос нелепый. Это свойство времени — меняться и менять все вокруг.
Сегодняшняя Сиваковка — это рис. Сердце рисовой системы — насосная станция. Внушительных размеров кирпичный корпус на подводном канале, окруженный сложнейшей сетью искусственных водоемов. Главный зал этого сооружения ровным гудением машин, рядом выступающих из пола круглых электродвигателей напоминает машинный зал гидроэлектростанции.
Начальник Сиваковской насосной станции Николай Петрович Стужин. На вид ему около сорока. Живой, общительный, он из тех Стужиных, что вместе с первым поколением сиваковцев обживали эти земли.
— Наша станция по-своему уникальна,— заговорил он.— Мощность ее — пятьдесят восемь кубов воды в секунду. Станция может работать как на орошение, так и на осушение. В перспективе она будет обслуживать тридцать шесть тысяч гектаров рисовых систем. Короче, большое дело делаем.
— И соответственно — большой удар по природному равновесию?
— Это как считать,— оживляется Стужин.— Если так ставить вопрос, то все, что бы ни делал человек, имеет свою оборотную сторону. А рисовые системы, если хотите знать, дают и зерно... и помогают сохранить рыбу. Рыба-то, что вес нагуливает в чеках и каналах, в озеро обратно потом идет. У насосов разворот лопастей большой, рыба свободно проходит станцию и туда и обратно.
— И что? Совсем не бьется?
— Почему не бьется? Вопрос в том — сколько? У себя на станции мы со специалистами проверяли. Ставили особый сачок — метр на метр, у каждого насоса на десять минут. И все, что в сачок попадало, вываливали на поднос и считали. Так, из 540—560 поврежденными оказывались десять-пятнадцать рыб. Много это?
— Да вроде нет.
— Конечно, рыбы меньше становится, поскольку места нерестилищ забрали под рисовые поля. По-хорошему, рыборазводный завод здесь нужен.
— Но ведь есть решение о строительстве Вадимовского рыборазводного хозяйства?
— Есть. Только когда это хозяйство еще будет. А мы-то уже лет десять, как отняли у рыбы эти земли, а взамен — ничего. Ведь если вы с кем меняетесь, вы ж не скажете: «Дай мне твою рубаху, а свою я тебе как-нибудь потом отдам. Походи голый». Кто согласится на такой обмен? А природа что, природа — она молчит. Да и вообще, это игра в слова: «берем у природы». Не у природы берем, у себя.
В начале своей поездки я потратил несколько дней на хождение по разным учреждениям Владивостока, хотел получить информацию о том, что происходит с озером в последние годы. Наконец добрался до института Союздальгипрорис, того самого, усилиям которого как раз и обязаны озеро и Приханкайская низина своими изменениями. Но, к сожалению, сотрудник института, с которым я встречался, Евгений Кузнецов жаловался на недостаток информации: «Проблема изучения озера — все еще открытая проблема. Будем надеяться, что после недавней научно-практической конференции, проходившей у нас в городе, вопрос этот сдвинется с места. Пока же мы нередко вынуждены обращаться к результатам экспедиции пятидесятилетней давности».
Оттуда, из Владивостока, озеро Ханка представлялось мне беззащитным перед технической мощью человека. Острота этого чувства начала отступать здесь, в Сиваковке, в разговорах и встречах с теми, кто непосредственно «сотрудничает» с озером.
...Навстречу нам из-за руля пикапа, перехваченного прямо на улице, вылезал человек крепкого сложения, загорелый, в желтой робе, напоминающей стройотрядовскую форму, в тяжелых башмаках. Внимательные живые глаза. Заместитель директора Дальневосточного научно-исследовательского института гидротехники и мелиорации Алексей" Серафимович Тур. Он тут же дал согласие съездить вместе с нами на рисовые поля, попросив три минуты его подождать,— «только отгоню машину».
— Итак,— спросил он, влезая в нашу машину,— что вас интересует?
— Да вот,— заговорили мы, заражаясь его энергией и оживлением.— Рисовые поля, конечно, очень радуют глаз и нужны, но удручает плата за них. Ведь если сравнить с тем, что здесь было...
— А вы так хорошо представляете себе, что здесь было?
— Ну, может, и не очень хорошо, но многое знаем по рассказам, кое-что читали...
— Ну-ну. Значит, читали... Приехали увидеть гармонию разума с природой, стали перед ней лицом к лицу и ничего не видите? Плохо смотрите!
Читать дальше
