Дышать трудно. Кружится голова, сохнут и трескаются губы. Солнце палит нещадно: восьмой градус южной широты, «рукой подать» до экватора. По временам, поднимая ящик, кажется, что вот-вот выключится сознание, и руки уже готовы выпустить врезавшуюся в пальцы железную ручку. Трудно всем.
К концу дня поставлены первые палатки, задымила кухня, городок советских медиков начал свою жизнь.
Под Уаскараном
Госпиталь примет в свои палаты больных через несколько дней. Но эти несколько дней трудно жить спокойно, зная, что вокруг столько людей нуждаются в помощи сегодня. Было решено немедленно отправить в горы первую группу молодежного отряда. Ей предстояло добраться в горное селение Тумпа — под самую высокую вершину в Перу, Уаскаран.
Смеркалось, когда была закончена переброска в Тумпу снаряжения, медикаментов и запасов продовольствия. Остановились в чудом уцелевшем от подземных толчков, недавно построенном домике медицинского поста. Врачей здесь никогда не было, домик пустовал. Все остальные дома в деревне превратились в развалины. При тусклом свете свечей разобрали имущество, приготовили ужин. Вася, наш радист, колдовал над радиостанцией, налаживал антенну. Он опасался, что горы, окружающие Тумпу, не позволят связаться с нашими. До сеанса связи оставался час. Игорь Бокарев, врач-терапевт, руководитель группы, собрал всех, чтобы распределить обязанности. Нас пятеро: кроме Игоря, медиков двое — Сережа Микерин и я. Два переводчика. Саша Валуев переводит с испанского на русский. Второй переводчик, Салазар, парень из Уараса, знает язык индейцев кечуа. Здесь, в горах, многие жители не говорят по-испански, поэтому без помощи Салазара не обойтись.
С утра начали прием больных. Волнуемся: незнакомая страна, неведомые обычаи.
Первой робко вошла босая, невысокого роста молодая женщина. Ступни, будто в серые башмаки, одеты пылью. Блестящие черные волосы, затянутые на макушке, сплетены в косы. Из-за плеча выглядывает головка ребенка — он висит за ее спиной в большом платке, завязанном спереди крупным узлом. В руках у женщины корзинка и широкополая войлочная шляпа, и то и другое она кладет на пол у входа. Поклонилась и прошла к стулу, куда указал доктор.
«Как вас зовут?» — спрашивает Игорь.
Саша переводит на испанский. Женщина непонимающе смотрит то на одного, то на другого, молчит.
— Хутэки? — спрашивает Салазар на кечуа.
Она отвечает. Первая запись ложится в толстый журнал, которому предстоит вместить в себя впоследствии многие сотни имен, названий деревень, краткие записи о страданиях каждого больного.
Над пропастью
Дальше других на север ушла группа, работавшая в Уайласе. Добирались туда по головокружительной дороге, пересеченной обвалами и осыпями. Позже ребята рассказывали, что машина всякую минуту могла сползти вниз по рыхлому склону. От сильных порывов ветра с гор начинали сыпаться камни, грозившие разбить автомобиль и увлечь его за собой в пропасть.
В Уайласе тоже почти все дома разрушены. Расположились в четырех более или менее уцелевших стенах какого-то дома. «Окна» — провалы в полстены открывают дорогу всем ветрам. Земляной пол. Сверху свисают остатки крыши. Небольшое помещение рядом приспособили под медицинский пункт.
Как и везде, больных очень много. С утра до темноты у дверей большая очередь ожидающих приема. Вечером, добравшись до спальных мешков, засыпали как убитые, чтобы с рассветом снова начать прием.
Трудно приходилось переводчикам во всех группах. Здесь, в Уайласе, он один — Юра Васюков. В его рабочем дне ни минуты отдыха: жалобы каждого больного проходят через него, в решении хозяйственных и организационных вопросов с местными властями без его участия не обойтись. Иногда даже ночью он вскакивал и, не просыпаясь, обращался к кому-то по-испански: «Как вас зовут? Где болит?»
Жители знали, что советские медики никому не отказывают в помощи, когда бы она ни потребовалась, днем или среди ночи. Но один случай поразил даже тех, кто уже привык к самоотверженности русских. Об этом пишет в своем дневнике Ренат Ачкурин, студент-медик.
«8—9 августа, г. Уайлас.
...Ребята собирались спать, когда нам сообщили, что в нескольких километрах от города с обрыва свалился грузовик, на котором ехали семеро рабочих. Трех из них привели к нам. Их лица были покрыты синяками и ссадинами.
Эти трое оказались счастливее своих товарищей: когда машина врезалась в скрывавшийся за поворотом завал, их тут же выбросило из кузова. Остальных же грузовик, сорвавшийся с обрыва, увлек с собой. Что стало с ними, никто не знал. Раздумывать было некогда: где-то в черноте ночи, в пустынном ущелье, — люди, которых еще, может быть, можно спасти.
Читать дальше
