Сказывается и ритмичность работы предприятий страны. На Центральной диспетчерской детали, конечно, неразличимы. А вот на местных пультах, следящих за энергорежимом районов или небольших городов, — там даже отдельные предприятия как под увеличительным стеклом. Можно, пожалуй, сразу заметить даже такую мелочь — много ли там сегодня устраивают перекуров. И о структуре свободного времени жителей, их вкусах, привычках пульт тоже многое может порассказать, — как это социологи до сих пор не учуяли!
Но все это внешнее. Производство электроэнергии — особое производство. Здесь нет складов: энергия производится и в то же мгновение — не секунду, а именно мгновение! — потребляется. Связь куда более быстрая, чем между работой сердца и всех других органов тела. Чуть больше энергии — чуть меньше, чуть больше — чуть меньше... Система дышит.
Слежение за этим ритмом «дыхания» вне заботы диспетчеров. Система так отрегулирована, что все микроколебания учитываются автоматически. Чуть больше расход электричества — чуть сильней напряглись мышцы электростанций — вот так, грубо говоря. Вообще Система требует прямо-таки фантастической синхронизации: валы генераторов во всех взаимосвязанных частях Системы должны не только делать равнозначное число оборотов в минуту, но и в каждое мгновение иметь одинаковый угол поворота.
Все же, несмотря на это, а скорей именно поэтому, она требует безукоризненного управления. Диспетчеры должны заранее и точно предвидеть, где и сколько завтра потребуется энергии (вот почему приходится интересоваться даже программой международных чемпионатов). Требуемую на завтра энергию надо «разбросать» по электростанциям, а их в Системе порядка 600. Да не как-нибудь, а оптимально. На разных станциях разная стоимость энергии, одни линии передачи «съедают» энергии больше, другие меньше, опять же, допустим, Конаковская ГРЭС предупредила, что ей надо поставить на осмотр блок, а это сотни тысяч киловатт, значит, как-то надо нагрузить соседей, да еще помнить о резерве...
Резерв — он сам по себе сложнейшее уравнение. Простаивающие агрегаты — это потери, такой резерв дорого стоит. Вообще лучше, если бы резерва... не было. Но нельзя. Никакая самая современная техника не застрахована от аварий. Да и, кроме того, выгодней, если расходуется энергия наиболее «дешевых» агрегатов, а запас мощности пусть остается у «дорогих», — вот он и будет в резерве.
На деле все, конечно, гораздо сложней, но и так уж ясно, чего стоит будничная работа по управлению Системой. Каждый день надо составлять оптимальные графики режима для каждой из 600 электростанций. Тут человек просто не может справиться без вычислительных машин. Не может, хоть посади за расчеты все население страны. На примере ЕЭС можно доказывать неизбежность автоматизации и кибернетизации управления. Не просто выгоду или удобство, а неизбежность.
Кстати сказать, оптимизация работы ЕЭС экономит в год примерно 3 миллиона киловатт — столько, сколько осиливала вся страна в 1930 году. С подключением Сибири н северного Казахстана счет пойдет уже, видимо, под десяток миллионов киловатт.
Итак, режим работы рассчитан и выполняется. Тихо и внешне спокойно в диспетчерском зале; все обеспечено, все предусмотрено, во всех звеньях люди и автоматика делают все как надо.
Непосвященный не подозревает, каким нервным напряжением заполнена каждая минута в этом тихом зале. Напряжением ожидания и мгновенной готовности отозваться на непредвиденное.
Ибо всякое может случиться. Через месяц, через год. Завтра. Сейчас. И вот тут у диспетчера иной раз остаются секунды, чтобы принять единственно верное решение. Самому, потому что советоваться некогда. И после того, как свое слово сказала автоматика (процессы в электрических сетях развиваются мгновенно, а реакция человека медлительна, поэтому в экстренных случаях сначала все делает автоматика). Вот тут и начинается
Спор о «незримых роботах»
— Многое меня поражает в облике энергетики...
— Даже вас? — я с удивлением посмотрел на заместителя начальника диспетчерской службы Вилетария Николаевича Михайлова.
— Даже меня. Скажем, полукилометровый машинный зал какой-нибудь из волжских ГЭС — это, знаете ли...
— А приходилось ли вам сталкиваться с непредвиденным поведением вашей техники?
— Да как сказать... Помню, испытывали мы линию Куйбышевская ГЭС — Москва. Напряжение — 400 тысяч вольт. Сейчас это, конечно, что, а тогда... Не было в мире такой линии. Наука дала хорошее обоснование, и все равно оставалась крохотная неясность, маленькая вероятность, что в линии произойдет такой скачок напряжения, что полетят трансформаторы. Представляете? Не оставалось другого способа проверить, как нагрузить линию. Никакого. И вот мы стали ее загружать. Ничего, не подвела наука...
Читать дальше
