До июля мы были в каменоломнях, — продолжает свой рассказ Гусейнов. — Вместе со мной оставалась медсестра Ращупкина Клавдия Тихоновна. Она жива... Живет сейчас, по моим сведениям, в городе Алупке, работает медсестрой в санатории «Подгорный»... Перед уходом из каменоломен я собрал истории болезней всех, кто был в нашем госпитале, упаковал их в большой медицинский бикс, положил туда же партбилеты, списки, документы. В маленький бикс спрятал небольшой бельгийский пистолет и фотоаппарат. Недалеко от нашего подземного госпиталя, в тупике коридора, там, где кончалась узкоколейка, я закопал их около стенки под камнем...
Попытка Гусейнова отыскать биксы в 1960 году кончилась неудачей. И вот новая, к сожалению, предпринятая лишь через четырнадцать лет...
Широкая штольня с большими залами и переходами неожиданно круто уходит вниз. И чем дальше, тем сильнее тревожное состояние, рожденное подземной глубиной. Аккумуляторные фонари высвечивают каменные целики и подпоры. Почти все они с широкими трещинами и изломами, словно тающие в воде куски сахара. Булганакские каменоломни вообще гораздо опаснее Аджимушкайских. Даже на поверхности во многих местах от больших и неправильных подземных пустот почва просела и образовались глубокие, как овраги, провалы.
Идем, придерживаясь стенок и сравнительно безопасных потолков, выбирая наиболее крутые спуски, чтобы быстрее попасть на второй, нижний ярус, который указал в своей схеме Гусейнов. Там должен быть тупик и старая узкоколейка.
На перекрестке останавливаемся, чтобы передохнуть и осмотреться. Решаю на развилках и перекрестках выкладывать стрелки из обломков ракушечника
Проходим еще несколько сот метров вниз, по наклону, и после вторичной остановки вынуждены повернуть обратно. Единственный наш проводник, который был здесь всего дважды в жизни, видимо, сбился. А без местного жителя, хорошо знающего каменоломни, путешествовать бессмысленно. Идем назад в горку, и тут выясняется, что стрелки мы начали ставить поздновато.
...Во второй поход отправляемся с проводниками: трактористом Семеном Никитичем Кожекиным, отец которого Никита Иосифович Кожекин обучал здесь в начале тридцатых годов молодых рабочих-камнерезчиков, и совхозным рабочим Сергеем Яковлевичем Петрушиным. В 1960 году Петрушин вместе с другими местными жителями помогал Мехбале Нуралиевичу в его поисках; они вспомнили друг друга.
После свободных наклонных коридоров и штолен все чаще встречаются — как белые торосы, от пола и до потолка — глыбы обвалившегося камня.
— Их не было в шестидесятом! — говорит Петрушин.
— Не было, — подтверждает Гусейнов.
Сначала обвалы тянутся всего на несколько метров, но чем глубже, протяженность их возрастает. (Представьте себе коридор с высоким потолком, на четыре пятых забитый глыбами камня, и у вас будет относительно правильное представление о Булганакских каменоломнях перед их нижним ярусом.)
Все чаще карабкаемся по самой верхней кромке, выискивая наиболее проходимые участки, но их немного. Теперь чистые от завалов места напоминают глубокие ямы. В одной из такой «ям» останавливаемся на отдых и совет. Что делать?
В разведку уходят проводник Сергей Петрушин и с ним вместе кто-то из студентов.
Моя задача — подсвечивать фонариком у Т-образного поворота штольни, почти доверху забитой камнем. Забираюсь наверх и слежу за фонарем Петрушина и его спутника. Штольня, ведущая влево, сравнительно ровная, и мне долго виден сначала ясный, потом все более слабеющий и прерывающийся свет. И кажется, что далеко внизу, хотя это совсем близко, горят фонарики наших товарищей. Потом все, кроме моего, гаснут: надо экономить электроэнергию.
Фонарик Петрушина неожиданно появляется не слева, как я его жду, а справа, со стороны Т-образной развилки.
— Не пройти, — говорит он, отдышавшись. — Кругом одни завалы, до самого потолка. Глухо!
— А если другим путем?
Несколько последующих попыток окончательно убеждают всех в бесполезности поисков. Слишком опасна и ненадежна кровля старых, заброшенных каменоломен, и без серьезной организации, без снаряжения, страховки и т. п. нечего думать о раскопках. А между тем до сих пор почти ничего не известно о сопротивлении в Булганакских каменоломнях — тем ценнее каждое новое устное и тем более документальное свидетельство о борьбе в них.
Ветераны войны, студенты-комсомольцы, местные жители, читатели журнала... Как много людей принимало участие в работе экспедиции, как близко к сердцу принимали они наши удачи и неудачи! Помощь их была неоценима.
Читать дальше
