Вокруг Света: Журнал «Вокруг Света» №08 за 1977 год

Но завершение, естественно, не означает остановки в развитии. Параллельно с формированием комплекса и много лет спустя будут решаться проблемы рациональной инфраструктуры края, экономичного использования его природных богатств и охраны его среды. Чистый воздух, чистые реки, сохранение животного и растительного разнообразия таежной земли, изучение жизни ангарских морей — немало вопросов, возникающих в связи с развитием края, уже сейчас тревожат ученых, экономистов, социологов. А новые города? Найдут ли градостроители пути к созданию индивидуального лица каждого города, сумеют ли вплести в их ткань элементы природы и страницы истории края? И Братск, и Усть-Илимск, и даже не существующий еще Кодинск думают об этом сегодня, сейчас. Каждому из этих городов видится музей под открытым небом, кусочек старой ангарской деревни, который прочной нитью привязал бы их к прошлому этой земли, оттенил бы их современность.

Потому и отправляется в путь экспедиция Братского отделения Общества охраны памятников. Она уходит к Кодинской Заимке: будет изучать прибрежные деревни в зоне затопления теперь уже Богучанской ГЭС, чтобы спасти наиболее интересные памятники народного быта и зодчества. Руководит этой экспедицией, как и прошлой, Октябрь Михайлович Леонов, ответственный секретарь Братского отделения Общества охраны памятников, старожил Братска и первооткрыватель Дубынинских писаниц на Ангаре. Научный консультант экспедиции — Александр Викторович Ополовников, сотрудник Центрального научно-исследовательского института теории и истории архитектуры, специалист по деревянному зодчеству, архитектор, реставратор, под руководством которого восстанавливались Кижи, собор в Кеми, церковь в Кондопоге... Кроме них, на борту экспедиционного катера — художник Игорь Шандро, постоянный спутник Леонова в странствиях по ангарской земле, трое молодых специалистов — архитектор Борис Чуласов, археолог Александр Волокитин, кинооператор Фарид Мухамедшин и корреспондент журнала «Вокруг света».

Усть-Илимск провожает ярким солнцем и радугой. Она стоит над городом, высвечивая плоскости домов, упираясь одним концом в мощное тело плотины, другим — в далекие леса. Темная волна несет катер по Ангаре, между ее прежних — пока еще прежних! — берегов...

…Сопки преграждают и замыкают наш путь, и порой кажется, что катер идет по узкому вытянутому озеру. Но вскоре сопки расступаются, расступаются неожиданно, открывая синие протоки и желтые острова, и вновь смыкаются, уже за нами. Когда катер попадает в полосу ветра, с ближних склонов нас обдает терпким запахом осени. Так мы шли все утро, оставляя за кормой лиловую гряду сопок и речные повороты, пока, наконец, не услышали где-то за излучиной лай собаки. Тушама — первая наша деревня.

Мы приткнулись к берегу, там, где в Ангару впадает тихая речка. Избы стояли над рекой в два порядка, лицом друг к другу. Поднялись к избам и медленно пошли по деревенской улице. Леонов и Ополовников идут впереди, и да нас долетают обрывки фраз.

— Не то, не то, — досадует Ополовников, показывая глазами на шиферные крыши, кудреватые наличники, перестроенные избы. И вдруг, уже на краю деревни, останавливается перед двухэтажным амбаром с обрушившейся галереей — выносом. Молча обходит его и другим, потеплевшим голосом замечает:

— Срублен в традициях...

Октябрь Леонов и я рулеткой замеряем ширину и длину, амбара, а Борис Чуласов тащит жердь, подводит ее под крышу, высчитывает высоту. Потом Борис удобно устраивается на бревне, достает блокнот, карандаши и начинает чертить план. Ополовников, сфотографировав амбар со всех сторон, встал за спиной Бориса и молча следит за его рукой. Потом тихо подсказывает:

— Примите за ноль нижний венец. Посчитайте, сколько венцов в стене, сколько во фронтоне... Помните: модуль этих построек — бревно.

Пока Чуласов «препарирует» постройку, Шандро набросал рисунок амбара: на береговом откосе стоит сложенная из сосновых, серых от времени бревен мангазея. Стоит в отдалении, как и положено стоять общественному хранилищу хлеба. Крыша крыта драньем, двери забраны деревянной решеткой; чувствуется, как тянет из амбара давним стойким запахом зерна...

Спустившись снова к берегу, мы натолкнулись на старую лодку. Это был шитик — «сшитый» из досок, узкий, длинный, с высоко поднятым носом.

— Хоть в музей бери, — говорю Леонову, приглядевшись к лаконичным линиям шитика, к его изящным обводам.