Владимир Александрович иногда бросал взгляд с мостика вниз, на шлюпочную палубу. Я заметил, что капитан, беседуя со мной, следит за тем, как собираются курсанты.
Стоя на мостике, мы видели, как со шкафута поднялся еще один курсант и хотел было незаметно встать во вторую шеренгу, но его опоздание заметил командир фок-мачты Олег Корсаков и теперь что-то ему выговаривает.
— В океане же вы пользуетесь определенными традиционными ветрами, — продолжал говорить капитан, — ветрами, которые наблюдались моряками в течение столетий...
Подошло время, и капитан спустился на шлюпочную палубу. Курсанты сразу же умолкли, притихли. И хотя ветер наверху в снастях и в парусах был слабым, в наступившей тишине отчетливо слышалось его струнное пение, уходящее ввысь.
После того как Олег Корсаков доложил о построении, капитан начал:
— Командиры мачт, в следующий раз обеспечьте своевременный сбор и построение своих людей...
Капитан, когда сердился, странно вытягивал и сжимал губы, при этом его рыжеватые усы щетинились, а светлые глаза скрывались глубоко в морщинах. Так было и сейчас.
— А вам, товарищи курсанты, надо выполнять команды порасторопнее... Снимите перчатки — сделал он замечание какому-то курсанту. — Не бойтесь мозолей... В свое время мы гордились, когда смола впитывалась в наши ладони. Мы чувствовали себя моряками на парусном судне, летели по авралу черт знает как. Конечно, на обычном судне, судне с механическим двигателем, совершенно другие условия плавания. Там, если в море восемь-девять баллов, на верхнюю палубу не выходят, а здесь в такую погоду надо лезть на реи, ставить или убирать паруса. Но человек должен научиться преодолевать страх перед стихией... Вот в чем задача матроса парусного судна.
Он снова заходил взад-вперед. Шаг у него был твердый и неторопливый, как у человека, привыкшего думать, размышлять в движении. Вдруг он круто повернулся к веснушчатому парню, которого еще недавно отчитывал за опоздание командир мачты.
— В былые времена, в конце прошлого века, на том же клипере «Катти Сарк» плавала команда в 18 человек. Из них кадровых матросов было восемь, остальные же должности занимали тринадцатилетние мальчишки. Так вот, с этими мальчишками капитан Вуджет бил мировые рекорды, которые до сих пор остаются непревзойденными. С тринадцатилетними мальчиками... И когда они получали дипломы штурманов, то лучшей рекомендацией было плавание на «Катти Сарк». «Как, — говорили, — вы плавали на «Катти Сарк»? Когда это было?»—«Тогда, когда командовал капитан Вуджет». Все это я вам говорю, — продолжал капитан, — чтобы вы знали, ценили свою удачу, воспользовались ею. Ведь не всем приходилось, учась в мореходных училищах, проходить практику на самом большом в мире паруснике. У вас есть руководители, в вашем распоряжении опытные боцманы, штурманы. Так учитесь, берите, но только не половинчато...
Между тем ветер над нашими головами начал стихать. Этого нельзя было не заметить, не услышать, стоя на палубе. Капитан, широко расставив ноги, посмотрел на ослабевшие паруса, на полосатый «колдунчик». Потом, заметив стоящего за спиной старпома, спросил:
— Как идем?
— Не более двух узлов делаем, Владимир Александрович... Отвернем от курса немного?
— Хорошо... градусов на десять-пятнадцать. Может, полнее заработают паруса, — сказал капитан и опять повернулся к строю. — Итак, поворот через фордевинд! — произнес он твердо. — Всякий поворот на парусном судне сопряжен с перемещением центра парусности либо в корму, либо в нос. Это вы знаете. Вам объясняли... При повороте через фордевинд судно пересекает линию ветра кормой. Надеюсь, это вы тоже знаете...
Обычно разбор работы командиры мачт делали сами, после аврала. Но во время последнего аврала капитан на мостике сердился, был недоволен. И хотя перед ним не было ни курсантов, ни подчиненных, он так же сжимал губы, щурил глаза, нервно ходил по мостику и, глядя с болью на паруса, рычал себе под нос: «Командиры мачт должны были следить, чтобы паруса гротов постоянно находились в положении левентих». И вдруг, резко взяв микрофон, сделал замечание: «Я просил держать левентих, а у вас паруса стенятся...» И сейчас, слушая его четкую морскую речь, нетрудно было догадаться, что он таким образом выговаривает штурманам, а не курсантам. Для них это только лишний урок капитана на тему «Поворот через фордевинд», который они наверняка запомнят на всю жизнь. Но капитан не поставил еще точку, а продолжал:
Читать дальше
