— А как он оказался здесь?
— Ученые видели его сверху. Он ходил вокруг острова много дней кряду. А потом исчез. И вдруг обнаружили вот на этой косе — мертвого. Значит, сам выбросился. С китами это бывает. Почему? Люди еще не разобрались в этом...
У перешейка, недалеко от палатки орнитологов, мы высадили студента и только развернули катер, как увидели Назарова. Он стоял высоко над нами, с поднятым капюшоном. Его спокойное лицо заставило ненадолго забыть печальную историю кита. В эти секунды я завидовал Юрию Николаевичу, завидовал тому, что он может вот так, в дождь, в любую погоду сидеть и ждать свою птицу, может, одну-единственную — с редкой окраской.
К самому южному острову, Фуругельму, мы подходили при абсолютном штиле. Солнце заслоняли облака, но тепло его чувствовалось: тусклые лучи, прорывавшиеся сквозь мрачное небо, освещали залив атласным светом, прогрели ветер, и от этого он казался мягким и тихим. Странно, со дня выхода в море мы так и не встретили ни одного судна. Вчера, оказывается, мимо нас проходил циклон к Японии. Потому-то нас так сильно болтало... Впереди, постепенно чернея, проступал силуэт острова. Шли малым ходом, и тихий рокот машин отдавался в рубке ровным урчанием. Татаринов и капитан тихо совещались, с какой же стороны лучше подойти, и наконец Николай Иванович посоветовал остановиться в бухте Северной.
Солнце кое-где уже приоткрывало выветренные скалистые берега Фуругельма. И чем ближе мы подходили, тем чаще мимо пролетали стаи чернохвостых чаек. В стороне зловеще отливали камни Михельсона. Белый серебрящийся помет на вершинах скал, торчащих из глубин, говорил о присутствии на них птичьего обиталища...
— Виктор Иванович, посмотрите, — капитан передал Татаринову бинокль.
Даже невооруженным глазом было видно, как небольшое суденышко покоилось на тихой воде в нескольких кабельтовых от южной оконечности острова.
— Это бот экспериментальной базы, — сказал, возвращая бинокль хозяину, Виктор Иванович.— Стоит спокойно. Значит, документы в порядке. У них здесь свое хозяйство.
Я и сам знал со слов Чугунова, что на южном участке заповедника отводится место для разведения промысловых организмов. Здесь будет продолжаться искусственное выращивание гребешка, устриц, трепанга...
— А теперь глядите вон туда, — спокойно, но с улыбкой капитан снова передал Татаринову бинокль.
Виктор Иванович лишь на секунду приник к окулярам и тут же с высоты рубки крикнул на палубу: — Приготовить катер к спуску!
У самого берега стояла моторка, и в ней засуетился человек в гидрокостюме: что-то быстро стал выкидывать в воду, а другой, на корме, чувствовалось, никак не мог завести мотор. Наш катер, уже застропленный к грузовой стрелке, был наготове, только «Берилл» хотел подойти поближе. На палубе ребята тоже увидели «ловцов» и теперь наблюдали, что же они будут делать дальше. Вдруг моторка, оставляя бурунный след, пулей направилась к боту. Наш капитан лишь успел переложить ручку телеграфа на «Полный вперед», но в это время бот принял конец с моторки и вместе с ней стал уходить в сторону залива Посьет.
— Держись за ними, — бросил капитан рулевому и сказал: — Подозрительно. Если они занимались дозволенным, то чего это так заторопились? — Парфёнов нажал на кнопку тифона, и над заливом несколько раз заревел гудок.
Чайки с криками разлетелись от нашего судна в стороны, а бот, не обращая на патруль внимания, уходил. Но услышав снова гудки и, видимо, поняв, что «Берилл» не отстанет и пойдет вслед за ним в Посьет, свернул и направился к нам навстречу. Парфёнов переключил телеграф на «Стоп».
Небольшое суденышко с бортовым номером «МБ-301» зашло к нам с кормы и встало лагом к «Бериллу». Люди с двух сторон некоторое время разглядывали друг друга.
На чистой, добела выскобленной палубе стояли в выжидающей позе несколько человек, а на крыше трюма торчал худой длинный белобрысый парень в мокром еще, наполовину скатанном у пояса черно-желтом гидрокостюме... У его ног валялись ласты, акваланг, шланги, грузики... Первым нарушил молчание Татаринов.
— Документы на право работы есть? — обратился он ко всем.
Никто ему не ответил.
— Ладно, — прохрипел он. Чувствовалось, что Виктор Иванович волнуется. — Кто старший?
— Я, — сказал небольшого росточка мужик в хромовых вычищенных сапогах. Его маленькие глаза забегали. Он сделал шаг к нашему борту.
— Прошу документы!
— Нету у меня их.
Татаринов перелез на палубу бота и велел то же самое сделать Игорю Сажину.
Читать дальше
