Луговцев взял микрофон подводной связи: «Одиссей», я «Север». Аварийное всплытие. Отойдите в сторону, следите за нами». Не знаю, что думал в этот момент капитан «Одиссея», но его совет: «Всплывайте осторожно!» развеселил нас еще больше. Какое там «осторожно», когда аппарат несет вверх полутонная сила плавучести... Все закончилось благополучно.
Мне довелось много работать в разных подводных аппаратах и могу утверждать, что при хорошей подготовке гидронавтов и правильном выполнении инструкций степень риска здесь не больше, чем в других морских работах...
А сейчас я снова занимаю место у иллюминатора, устраиваюсь поудобнее, проверяю подключение фотоаппарата к импульсному светильнику. Ждать объекта съемки долго не приходится. Белокорый палтус размером с письменный стол легко проносится мимо нас. За ним еще один, и еще, и еще. Да их тут много! А в наши тралы эти хорошие пловцы попадают редко. Очевидно, ловить их надо как-то по-другому. Но как? Над этим надо нам еще поработать.
Большой красный краб, бредущий куда-то по своим делам, заметил надвигающееся на него что-то большое, темное, испускающее яркие лучи света. Но краба не испугаешь, как рыбу. Он поднимается на задние ноги и угрожающе замахивается клешнями на подводный аппарат. Не успеваю сделать снимок, а останавливаться нельзя, режим наблюдений еще не окончен. Интересно, что и маленькие баренцевоморские крабы — хиасы при встрече с «Севером-2» ведут себя так же храбро. Ровные, слабонаклонные участки песчаного дна временами сменяются крутыми уступами, покрытыми камнями, кое-где видны выходы коренных скальных пород. Похоже, что мы спускаемся вниз по гигантской лестнице со ступенями в сотни метров шириной. Материковый склон уводит в манящие глубины. Эта бездна вполне нам по силам, но запасы энергии не безграничны — пора наверх.
Перед подъемом надо еще взять образцы камней и донных животных. Снова пересадка. Сажусь к манипулятору, командир переходит к носовому пульту управления. Остальным разрешается только смотреть через наши головы и сопеть не слишком громко. Работа манипулятором — дело серьезное.
— Миша, вперед и вправо, там камушки...
Кравченко колдует на пульте, двигая «Север-2» в нужном направлении. Начинаю процедуру вывода манипулятора — вроде запуска ракеты.
— Питание!
— Есть питание!
— Отсечка!
— Есть отсечка!
— Вывожу выносное!
Забортный агрегат манипулятора появляется в поле зрения. Агрегат поднимается в рабочее положение, от него отделяется суставчатая «рука» и повисает над дном.
— Реле!
«Рука» делает судорожное движение и застывает. Теперь она будет в точности повторять движения моей правой руки, а левой, пощелкивая тумблерами, я буду передвигать весь агрегат, куда потребуется
Беру камни, складываю в контейнер. С расстояния нескольких метров за нами внимательно следит красивая темно-коричневая рыба — гладкоголов. Совсем близко проползает краб. Несколько быстрых движений — краб схвачен за ногу и водворен в контейнер.
Время под водой летит незаметно. Не хочется кончать работу, но командир непреклонен, нельзя дальше разряжать аккумуляторы, да и в самом деле, это ж позор, если наверху придется буксировать аппарат к «Одиссею» вместо того, чтобы подходить своим ходом.
Стучит насос, откачивая воду. Последний взгляд на дно, исчезающее в дымке рассеянного света.
М. Заферман, кандидат технических наук
Фото В. Неретина, Г. Попкова и Автора
Гитара и пончо Виктора Хары
В сентябре после облачной и дождливой зимы в Сантьяго приходит весна. Небо над заснеженными вершинами Анд, у подножия которых раскинулся город, становится глубоким и синим. Зацветает мимоза, нежным ароматом тянет с персиковых деревьев на которых распускаются белые, как жемчуг, соцветия. Но в сентябре 1973 года в весеннем воздухе Сантьяго плыли запахи гари. На улицах пылали костры из книг. Обуглены стены многих домов народных организаций. Испещрены автоматными и пулеметными очередями массивные металлические двери и решетки правительственных зданий в центре Сантьяго.
Минула уже неделя, как власть в Чили захватили фашисты, но советские журналисты, аккредитованные при правительстве Народного единства, все еще оставались в Сантьяго. С наступлением темноты в окна моей квартиры отчетливо доносятся тяжелый топот солдатских ботинок, команды офицеров, руководящих непрекращающимися облавами, глухие автоматные очереди.
Читать дальше
