Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1982 год

Палатки на улицах

Тогда тоже лил дождь. Холодный воздух сквозил через приоткрытое окно, выстуживая машину.

Накануне в Медзоджорно — «Полуденной стране», как называют итальянцы юг страны,— произошло страшное землетрясение. Две области, Кампания и Базиликата, подверглись сильному разрушению. Пострадал и Неаполь — административный центр Кампании, самый населенный город юга страны. В выпусках последних известий телевидение показывало руины, плачущих детей и старух; люди, потерявшие родных и кров, рассказывали о своем горе.

Мы недолго мчались под проливным дождем к Неаполю по скоростному шоссе, носящему имя «автострады Солнца». Автомобильным пробкам в Неаполе мог бы позавидовать даже Рим. И мы застряли, стиснутые разноцветными металлическими коробками, оглушаемые отчаянно гудевшими соседями по затору. Еле-еле вырвавшись из автомобильного плена, петляя по узеньким проулкам, то круто уходящим вниз, то взмывающим к небу, выскочили на какую-то площадь.

— Как проехать в центр? — спрашиваем чуть не в один голос с коллегой Николаем Тетериным у регулировщика в белой каске, который задумчиво взирает на стада машин, В его глазах обреченность: все равно с потоками не справиться...

— Что вы сказали? — переспросил он. Неаполитанский выговор—звонкий, немного тягучий.— В центр?.. Центр большой.

— Ну, где находятся местные власти. Префектура, муниципалитет...

— Э-э, синьоры. Вы не туда заехали. Вам бы налево свернуть, во-он на том перекрестке, а потом,— и он начинает бесконечно долгий рассказ о поворотах и улицах с односторонним движением.

— Послушайте, нам нужно попасть на пресс-конференцию. Мы хотим узнать о землетрясении...

— Землетрясение? Это можно.— Регулировщик, будто радуясь, что нашел себе дело, останавливает встречный поток... и садится в нашу машину.— Поехали, покажу!..

— А как же перекресток?

— А-а! —экспансивно машет он рукой, расстегивает ремешок и снимает белую каску.— Чтоб они все провалились! Я имею право передохнуть или нет?!

Так мы встретились с первым неаполитанцем.

...Пресс-конференция заканчивалась. Хмурый полковник, представитель местных военных властей, отбивался от вопросов журналистов. Итальянская печать, рассказывая о положении в зоне землетрясения, сообщала о непростительных просчетах, опозданиях и ошибках в оказании помощи, о бессмысленной суете чиновников, заботившихся прежде всего о своем престиже, о равнодушии власть имущих, о злоупотреблениях и аферах мошенников, наживавшихся на страданиях обездоленных.

Из ответов полковника вырисовывалась безрадостная картина. Многие села и городки отрезаны от внешнего мира. До иных селений не добраться даже по воздуху: густой туман, видимость — ноль. Чем кормить пострадавших? Во что одеть? Как согреть? Где им жить? Каковы истинные масштабы разрушений? Представитель военной администрации разводил руками.

— А сколько погибших?

— Тысячи. Развалины домов еще разбирают.

— Скажите, а в провинцию можно проехать?

— Попробуйте. Но многие дороги разбиты. Там даже армейские грузовики вязнут в грязи. Видите, какая погода?

Дождь припустил еще сильнее. Направились в префектуру — нужно найти специального правительственного комиссара, откомандированного в район бедствия.

— Самая большая проблема — бездомные,— устало сказал правительственный комиссар Джузеппе Дзамберлетти. И я тут же подумал, что он тоже не ночевал в эти дни в своем доме.— Людей мочит дождь, негде спать, нечем укрыться, негде приготовить пищу. Главное — крыши над головой нет и не предвидится. А скоро зима...

— Есть какие-нибудь данные о числе бездомных?

— Полагаю, их более ста тысяч. О точных цифрах говорить рано...

Возле префектуры два парня попросили подбросить их на машине. Они невероятно обрадовались, что напали на журналистов:

— Меня зовут Сальваторе, я коренной неаполитанец. Мы недалеко живем. Вернее, жили. В воскресенье вечером мы смотрели телевизор. Вдруг стены задрожали, люстра рухнула, со стен попадали фотографии, распятие, зазвенела посуда. Было так страшно!.. Мы — вниз. Лестница крутая. Из других квартир тоже побежали. На улице собрались. Дети плачут, женщины в панике. По всему зданию такие трещины! Того и гляди рухнет. С тех пор в дом мы не возвращались.

— А где сейчас живете?

— У деверя двоюродной сестры моего свояка. У них есть место.

— A y вас в доме никто не погиб?

— Да нет, слава богу, все уцелели, только возвращаться боязно. Дом-то построен, наверное, еще при Бурбонах. Ремонт уже сто лет обещают. Эта халупа и без землетрясения готова развалиться. Вот хлопотали в префектуре о жилье. Снова отказ. Говорят, некуда вас девать, ждите...