Когда тепло стало приятно обволакивать все тело и луч лампочки совсем утонул в белесом пума не, Безридный остановился:
Вот здесь мы перерезали горячие источники поднесите к стенке руку...
На подставленную ладонь потекла теплая вода. «Парилка была, настоящая парилка»,— качает головой Василий и, не замедляя шаги, продолжает рассказывать:
— Хлынула горячая вода. Жарко, пар, дышать нечем. Ребята скидывали куртки, брюки, оставались в сапогах, трусах и касках, работа ли по пояс в воде. От такой бани мучила жажда, некоторых качало из стороны в сторону Люди быстрее уставали, и смену сделали укороченную. Но тоннельщики не отступали. «Опять комиссия приехала закрывать тоннель», говорил Подшивалов. — «Дайте время», попросили мы, и снова, на наше счастье, пошла холодная вода, прямо ледяная. Из бани да в снежный сугроб. Выдержали и это, тоннельщики мужчины здоровые…
Торопясь за Василием, еле поспевая в неуклюжей на мне шахтерской амуниции, поправляя сползающую на лоб каску и придерживая на боку коробку самоспасателя, я чуть не наткнулся на него в тумане
Попробуйте, вот такая водичка пошла после термальных ванн. Василий снял жестянку, висевшую на стене, подставил ее под струю, текущую из трубы, и протянул мне
От ледяной воды заломило зубы. К этому времени, пока мы хлюпали по воде, ноги в резиновых сапогах тоже стали мерзнуть.
Все эти подарочки получал первым Анатолий Иванов. Он, как разведчик, впереди всех таранит ротором скалу в своей транспортно-дренажной штольне. Она идет ниже, и проходка ее ведется быстрее, чем тоннеля. Безридный повел лучом лампочки вдоль забетонированных стен.— Вот так крепили породы в разломе. Бригада Анатолия Иванова и сейчас далеко опережает нас, и опять у них сюрприз...
Накануне, спустившись через шахтный ствол, я уже побывал в расположении ивановской бригады Горнопроходческий комплекс снова наткнулся на разлом.
К этому забою вела штольня с гладкими, почти отполированными гранитными стенками так пора ботал ротор. А теперь весь комплекс залег недвижной громадой, застряв в трясине рыхлых пород Обстановка напоминала поле боя. По деревянному настилу, где вились трубы и кабели, бежала вода, порода, как губка, выжимала ее капелью и струями на каски и непромокаемые куртки проходчиков и бурильщиков. На стенке виднелась трещинка толщиной с иголку, оттуда, как из пульверизатора, била тончайшая струйка воды.
Давление. Первый раз попали в разлом сразу заметили, как начали шпуры бурить: пятикилограммовый молоток выбрасывало. Вылетала такая струя воды и песка, что человека с ног могла сбить. Стреляет как пулемет из амбразуры, только уворачивайся. Потом стихнет ненадолго, и снова выброс, неравномерно, как у гейзера. Анатолий Георгиевич Иванов заводит меня по обходной штольне в лоб комплексу.
Освобожденный ротор торчал в забетонированной стенке. Над ним, похожие на свирель, виднелись отверстия разнокалиберных железных труб, вогнанных в породу.
— Когда из разлома на нас хлынула вода с дресвой, стали нагнетать туда цементный раствор — не пошел в разлом. Тогда попробовали под давлением закачивать жидкое стекло и известь — силикатный раствор, чтобы укрепить породу. Но лучше всего помогает вот такой потолок из труб. Обуриваем свод над ротором, вгоняем трубы, и они принимают на себя давление породы.
Большой, крутоплечий Иванов смотрел на застывший ротор, упрямо наклонив голову, и показывал, как ставили домкраты — провернули ротор градусов на десять, потом начали его раскручивать моторами. Первые сутки прошел 10 сантиметров, а песку кубометры накидал, вторые — 20, третьи — 60 сантиметров прополз. Сдвинулись с места, поехали. И сейчас все условия создали: потолок надежный, забетонировали — непременно двинем... Иванов так взялся за ротор своими огромными ручищами, что сомнения не было — двинет. Через сутки ротор пошел и на этот раз.
...Пробираясь по штольне с Безридным, я теперь с уважением оглядывал подковообразные арки, запрессованные в бетон,— следы прежних битв со стихией.
Из штольни мы свернули в рассечку и оказались в новом тоннельном отрезке. На рельсах сидели парни, перекуривали. Забой проветривался после очередного взрыва. Кто-то тихо пел:
Над порталом пурга.
Разыгралась метель.
А на нас с тобой льет.
Днем и ночью капель.
У подземных дождей.
Никаких расписаний...
— Саша Чупров выводит, сам и сочиняет с Юрой Буровым про нашу работу. Так песня и называется — « Проходчики».
Читать дальше
