Вокруг Света: Журнал «Вокруг Света» №04 за 1987 год

День был необычным: готовился запуск второго агрегата Таш-Кумырской ГЭС, одной из гидростанций Нижне-Нарынского каскада. «Пускачи» не любят суеты в такой момент. А посему к рукоятке пускового механизма встал регулировщик, обладающий хорошей реакцией не только на поступающие команды, но и на любые шумы в машине: и турбина пошла.

Спохватившись, я записал в блокноте: «15 августа 1986 года».

День был радостным и торжественным, хотя на душе бригадира комсомольско-молодежной бригады Мамасалы Сабирова, как он сам признавался, было немного грустно.

— Почему?! — удивился я.

В ответ он только пожал плечами.

Грустно — и все. Может, оттого, что с пуском нового агрегата третьей на его счету ГЭС в прошлое ушел еще один отрезок жизни. А на его счету были Токтогульская, Курпсайская, а теперь вот Таш-Кумырская. Вроде бы и успокоиться можно, а сердцем рвался уже дальше, на Камбаратинскую, где три года назад высадился первый десант гидростроителей, чтобы, освоившись на безлюдном месте, уйти дальше в горы, туда, где будет створ будущей плотины...

Подкатила вереница автобусов, сопровождаемая машиной ГАИ. Это у Таш-Кумыра горы немного сглажены, в распадках поросли узловатыми деревцами фисташки и оттого кажутся безобидными. А чуть ближе к Кара-Кулю зажмут узкую полосу серпантинной дороги крутолобые и островерхие скалы, и начнет она вилять над рекой, одной стороной обрываясь в стремительный Нарын, другой — упираясь в скалы. Оттого и сопровождают автобусы работники Кара-Кульской автоинспекции, чтобы предотвратить возможную беду. Сама река здесь, в излучине, кажется спокойной, и цвет ее не ярко-бирюзовый, как на Токтогулке, а голубовато-зеленый. Однако ветер в этих местах, набирая силу с верховьев Нарына, врывается в ущелье и разгоняется до сорока-пятидесяти метров в секунду, чтобы потом вырваться из ущелья упругим, словно резина, валом. Случись такой ветер в городе, беды не миновать. Крыши, деревья и столбы — все окажется на земле.

Мамасалы дождался, пока его ребята рассядутся в автобусе, последним залез сам. Стащил с головы каску, вытер пот со лба. Август стоял знойный, столбик термометра, оставленный как-то на солнцепеке, подпрыгнул до предельной отметки. А здесь, на голых, выветренных склонах, негде ни от солнца спрятаться, ни от жаркого, иссушающего ветра укрыться. К тому же ветер гнал пыль, бросая песок в глаза, мешая работать.

Колонна из десяти автобусов, сбавляя газ на особо опасных участках дороги, ходко шла к Кара-Кулю. Пристроив какой-то ящик вместо стола, ребята из бригады Сабирова застучали костяшками домино, а сам Мамасалы, устало откинувшись на запыленное сиденье, смотрел в окно на бирюзовую кипень воды. О чем думает, что вспоминает сейчас этот человек, лауреат премии Ленинского комсомола Киргизии, которого в двадцать девять лет избрали депутатом Верховного Совета республики, а потом и СССР?

Может, о том, как шестнадцатилетним пареньком, прочитав в газете о строительстве Токтогульской ГЭС, он добрался в ущелье Джаз-Кечуу, где только-только закладывался будущий город энергетиков Киргизии, и попросился, чтобы его взяли на стройку. Мамасалы говорил мне, что его отец Сабир долгое время не мог понять, как он мог решиться на такое. Однако решился — и приняли его рабочим.

Трудно ли было? Конечно, нелегко. Он вырос в горах, может, оттого и приметил шустрого, крепко сбитого паренька инструктор по скалолазанию Владимир Аксенов. Поначалу он обучал своих ребят азам альпинизма, а потом и в профессионалы стал выводить. Сабиров до этого занимался борьбой, так что крепость в руках и ногах была. Страшно, конечно, поначалу было, но ничего — и к высоте привык, и к немалым физическим нагрузкам, которые выпадали порой на его долю. Как это случилось, например, зимой семьдесят четвертого — семьдесят пятого года, когда Мамасалы, тогда уже бригадир, тянул со своими ребятами провод на горе Тегерек. Да разве только там выковывался характер бригадира? А участок Айры-Таш, где расстояние между опорами до километра, а то и поболе... К тому же снега было по горло. Места лавиноопасные. И, видно, до конца жизни незаживающей травмой останется гибель бульдозериста под лавиной...

Лентой стелился по правую руку Нарын, а сзади осталась пропыленная, солнцем прожженная Таш-Кумырская ГЭС, строители которой выходили на финишную прямую.

Дорога вильнула, и на крутом изломе, внизу, у самой реки, показалась старенькая юрта, подле которой паслось несколько овец, а чуть поодаль, чутко насторожив уши, стоял на крутом взгорке тонконогий жеребец. У откинутого полога копошились трое мальчишек, а чуть в стороне, у огня, занималась стряпней женщина.