Тот прочитал.
«Господин мой! Вы оставили меня в таком ужасе, что я не могу найти себе места. Мне не уснуть, пока я не помирюсь с вами. Умоляю вас немедленно прийти ко мне, и, поверьте, ваша покорная служанка, которая целует ваши руки, ни в чем вам не откажет».
Рокка нахмурился.
— Мысль дельная. Но почерк?
— А ты думаешь, она писала ему раньше?
— Едва ли. Нет, конечно, — Рокка вернул лист Галлино. — Не хватает ее подписи.
Галлино покачал головой, и губы его чуть разошлись в усмешке.
— Одни поймут все и без подписи. Другим она скажет слишком много. — Он сложил лист, запечатал его комочком воска, написал имя получателя. — А теперь прикажи подать ужин. Письмо пусть полежит.
В тот час, когда жители Кордовы готовились отойти ко сну, а на узких улочках встречались лишь редкие прохожие, закутанный в черный бурнус мужчина постучался в ворота мавританского дворца на Ронде. Привратнику он сказал, что принес срочное послание, которое может вручить только дону Рамону де Агиляру. Привратник впустил его во двор, где единственный фонарь освещал журчащий фонтан. Мужчина встал у самой стены, где его и нашел дон Рамон.
— Что за послание?
Мужчина молча протянул ему сложенный вчетверо лист бумаги.
Дон Рамон сломал печать и при свете фонаря прочитал записку. Его глаза блеснули, щеки зарделись пятнами румянца.
— Гонсало, шляпу и плащ! — приказал он.
— Я могу идти, ваша светлость? — пробормотал посыльный.
— Да. Нет. Подожди.
Привратник накинул плащ на плечи своего господина.
— Мне позвать Сальвадора или Мартина, чтобы сопровождать ваше высочество?
— Нет. Меня проводит он, — дон Рамон мотнул головой в сторону мужчины в бурнусе. — Возможно, я вернусь только утром. Мое оружие.
Привратник принес пояс с мечом и кинжалом. Приказав посыльному следовать за ним, дон Район выскользнул за ворота. Они тля по широкой улице. На чистом небе ярко сверкали звезды, над горизонтом только что поднялся узенький серпик луны. Лишь звук шагов нарушал тишину ночи да далекое бреньканье гитары...
На улице Беатрис даже не думала об опасностях, которые могут подстерегать одинокую женщину. Калье Атаюд находилась неподалеку, несколько прохожих, встретившихся на пути, не обратили на нее ни малейшего внимания.
У ворот в дом Бенсабата она дернула за цепь звонка. Изнутри донесся мелодичный перезвон. Дверь распахнулась, Бенсабат, в фартуке, вышел на порог, всматриваясь в темноту.
— Я ищу сеньора Колона. По срочному делу. — От быстрой ходьбы у девушки перехватило дыхание.
— Сеньора Колона? Понятно. — Бенсабат хохотнул, отодвигая засов. Приоткрыл воротину. — Заходите. Заходите, — указал на дверь слева. — Он там. Поднимитесь по лестнице.
Беатрис поблагодарила его, открыла указанную дверь, взбежала по ступенькам, постучалась.
— Входите! — раздался голос.
Девушка толкнула дверь.
Колон в рубашке и бриджах сидел за столом. Ярко горели две свечи в деревянных подсвечниках, перед ним лежала карта, на которой он что-то рисовал разноцветными чернилами. То есть собирался рисовать, потому что чернила уже высохли на кончике пера, а перед глазами стояло перекошенное страхом лицо Беатрис. В ушах звучал ее голос: «Уходите! Уходите!»
Продолжение следует
Перевод В. Вебера
