Константин Трунин - Княжнин, Фонвизин, Крылов

Что же, не всем дано достоинствами обладать. Тогда лучше и места чужого не занимать. Придёшь на «Пир» да сядешь на слоновий стул, и будешь сидеть, пока тебя в том сам слон не упрекнул. И ладно, если спокойно попросил, в хмельном веселье не каждому на это хватит сил. Дойдёт до драки, а то и просто сядет слон, никто и не услышит раздавленного человека стон.

Две басни Крылов не завершил, использованные в них сюжеты он в другом месте применил. «Огарок и Подсвечник» — суть такова, не гори свеча, так разве подсвечника роль в поддержании света будет важна? «Два Извозчика» — басня о том: у кого конь накормлен, у того конь всегда под седлом, а если кто не кормит коня, для коня того извозчика и сбруя не нужна.

Есть башни шуточные, их всего три. Прочитай их, смысл попробуй найти. «Осёл и Заяц», «Комар и Волк», «Паук и Гром» — скажи, басни сии о чём? Составь шуточную басню в ответ. Это не трудно. Поверь, трудного нет. Сочинял Крылов, вон их сколько он создал, значит и твой час звёздный настал. Ладно, устали от басен, пора отдохнуть, но нужно ещё кое в чём понять суть.

Наследие Крылова велико, да сам Крылов ценил не всё. Писал порою для забавы, друзьям на радость, не для славы. И вышли басни, может быть его, уверенным в том быть не может никто. Кратко скажем, считай перечислим, не пытаясь даже понять. Потому как не всякое, особенно без авторства, нужно стремиться доподлинно знать. «Олень и Заяц», «Червонец и Полушка» — нет нужды говорить громко, скажем на ушко. Все услышали? Тогда каждый скажет сам. Или не скажет, ведь то не по детским ушам.

Ах, по детским ушам? А коли скушает лев за то, забыв про присутствие мам? К одному льву пришёл как-то «Новопожалованный Осёл», вот также требовал внимания, лишь важное он не учёл. Лев — царь зверей, судит быстро он, потому именно ослом на обед он был знатно подкреплён. Такая «Картина», отчего же всё так? Давайте обвиним дружно… собак. Если ссорятся волки с овцами, а львы с ослами, то разве виноваты они в этом сами? Ищи того, кто безвинным выглядит боле, кто в стороне стоит, его заинтересованность, как раз, в большей доле. Лучше хвалить, ибо тогда радостно всем. И на «Обеде у медведя» хозяин порадует тем, когда ему скажут приятное. Что тогда? Ещё раз сытным обедом накормит хозяин льстеца.

И у баснописца бывают «Родины», для него роды и муки творчества едины. Осунется лицо, завянет вид в процессе, а после знатно он прибавит от радости в весе. Станет кушать хорошо, но до следующих родин, тогда снова станет он ветром носим. Да не всякий баснописец в написании басен «Конь». Бывает такой, кого лучше не тронь. Проще расстаться с ним, нежели пытаться понять, но к Крылову мы симпатии будем только питать.

Всякий желает стихами говорить, просто взять да в две строчки рифмы сложить. Или сказать красиво белым стихом. О чём таком думал, понимайте потом. И Крылову того хотелось, и он к услугам поэтических муз прибегал, но выставлять все творения свои он бы не стал. Написал кому-то в пылу страстей, поделился радостью своей. Потомки взяли, бережно всё сохранив, ничего из наследия Ивана не забыв. Пускай, для полноты портрета подойдёт. Крылов и сам рукой махнуть обязан… так и быть! сойдёт!

Но шутки шутками, а были дела важнее милой лести. Порою дело касалось личной чести. Хвалить государей, оды провозглашая, тут нужна манера изложения не самая простая. Надо так сказать, дабы правитель понял твоё намёк, чтобы знал, насколько над людом он ныне высок. Иного не мог сказать в одах Иван, он понимал — для чего дар ему к сложению рифм свыше дан. Такую поэзию сложно читать, трудно уделять внимание изысканиям поэта, да не стоит делать того, пусть их уносят воды реки Лета.

Не к правителям, так к друзьям Крылов обращался в стихах. Товарищу Клушину, например, Лафантену подобие приписав. Раз из раза нежнее и нежней, к Анюте послания писал: любимой своей. В пору же подъёма духа, использовал сюжеты античных времён, тем, надо думать, адресат посланий обязан был быть польщён. Любому должно казаться приятно — рядом с богами Олимпа оказаться. Тогда, по правде говоря, любили обращать внимание вглубь веков, даруя настоящему яркость древних слов.

Не забывал Крылов про религиозные мотивы. Не каждый скажет о красоте слога, понимая, как речи поэта нудливы. Важным тогда считалось излагать псалмы на свой лад, словно тому современный читатель оказывался рад. Какой только стихотворец не брался за исправление старославянских изречений, показывая перемены в языке и присущий ему самому поэтический гений. У Ивана порядка восьми подражаний таких, длины и пространства чрезмерно кажется в них. Это помогало обратиться к Богу, создать молитву по вдохновению. Потому, не затрагивая чувств, не станем подвергать строчки Ивана прочему мнению.