Сергей Страшнов - Актуальные медиапонятия - опыт словаря сочетаемости

Странные, как выражались в XVIII столетии, «сопряжения далековатых идей» не изобретены исключительно творческой фантазией журналистов, что зачастую бывает с поэтами, – это лишь отражение действительно происходящего в эпоху конвергенции СМИ. Результаты возникают самые разные: амбивалентные (например, «инфотейнмент»), откровенно оксюморонные («прикладная поэзия»), промежуточные («гласность»), эклектичные («квалоид»), компромиссные («скрытая реклама»), взаимодополняющие («организационно-контролирующая функция»), противоречивые («календарные новости»), противоестественные («тенденциозный репортаж»), синтезирующие («глокализация») и чуть ли не дублирующие («образовательная журналистика»).

У лингвистов принят тип словаря сочетаемости слов. Цель такового – выявить соединительную ценность слов и дать перечень самых широкоупотребительных словосочетаний. В соотношении со столь определенными изданиями предлагаемый подзаголовок имеет в виду медийную сферу (это журналистский словарь сочетаемости), что придает ему ощутимый метафорический оттенок. Прежде всего сюда будут включаться как раз не «самые широкоупотребительные словосочетания», то есть очевидные (такие, допустим, как «информационный повод»), но наиболее острые, проблематичные, характеризующие актуальные процессы и тенденции. Далее, акцент будет перенесен с принятого в лингвистике перечня сочетаний на смысл и последствия, в итоге столкновений возникающие. Поэтому, как уже оговорено, далеко не всякий раз в центре обсуждения окажутся собственно словосочетания – нередко отдельные, но сложносоставные слова (вроде «медиарилейшнз», «ньюсмейкер»), появившиеся из союза антонимов («квалоид», «глокализация»), – причем в роли переакцентировщика значения выступает иногда всего лишь короткая приставка («демассификация», «ребрендинг»). Любое из разбираемых сочетаний и слов – феномен, и существует стремление: не претендуя на исчерпывающее описание, выявить суть этого самого феномена.

Наконец, название работы условно и потому, что она заведомо не претендует на энциклопедическую полноту и педантичность. К тому же принятая в качестве принципа теоретическая системность позволяет не ограничивать себя и в историческом материале, примерах. Они достаточно разновременны, поскольку и книжка эта складывалась не один год. Однако рассчитываю, что выборочность несколько компенсируется эффектами отражения: например, понятия массовой или качественной прессы, глобализации и регионализации, масс и элит специально почти не оговариваются, зато они исподволь восстанавливаются и остраненно, в неожиданных, смею надеяться, ракурсах разбираются в связи с промежуточными терминами «квалоид (миддл-пресса)», «глокализация», «демассификация». Некоторые пояснения (по поводу «неформата», «жанра», «журналистики как деятельности творческой»), наоборот, даются от противного. А в отдельных главках неизбежны и дополнения к персональным характеристикам: так, о медиатизации будет говориться и в связи с информационными войнами, и в связи с «четвертой властью», и в связи со средствами массового воздействия, и в некоторых иных случаях. То есть выделяются ключевые, контекстообразующие понятия, круги от которых, как на воде, расходятся в разные стороны.

И еще несколько оговорок. В «словнике» оказалось немало терминов иноязычных, до которых я, честно говоря, сам не слишком большой охотник, но не открыть им двери было невозможно – настолько настойчиво они сюда стучались. Хотя перед вами отнюдь не фундаментальный лексикон. С другой стороны, отбор велся достаточно строго и некоторые нелепые, но уже встречающиеся словосочетания (типа «медиажурналистика») попасть в сборник просто не могли.

Читателю предлагается не словарь в строгом значении этого жанра, а цикл эссе (их сейчас 45), признание чего освобождает от необходимости выстраивать объемный справочный аппарат, ведь по одному из определений, термином «эссе» обозначается не только опыт, но и текст без сносок. Выбор может показаться прихотливым, но своя система как раз есть. Скорее это все-таки лекции-эссе: текст возникал и создавался в процессе подготовки к занятиям и на самих занятиях со студентами. Отсюда стремление уйти от наукообразия, уравновесить отвлеченное живым и конкретным, порождающее иногда, к сожалению, неизбежные упреки в разностильности.

Мне хотелось бы, пусть и в подобной фрагментарной форме, представить – через мозаичные детали и проблемное изложение – более или менее цельную и оригинально выстроенную панораму современной журналистики, даже ее концепцию, в которой будет чувствоваться совершенно определенная авторская позиция. Весьма вероятно, что картина будет неполной (в частности, с явным уклоном в проблематику не технологическую – типа «мобильного ТВ» – а творческую, идеологическую, психологическую), но возможно, она окажется выразительной, представляющей достаточно сложное доступно и увлекательно. И последнее: понятно, что разговор в виде кратких характеристик – постановочный по своему характеру. Но он и затевается с надеждой на будущее развертывание.