Валерия Башкирова - Крупнейшие мировые аферы. Искусство обмана и обман как искусство

Что в такой ситуации могло заинтересовать 48-летнего помещика? Только великие свершения.

В июле 1854 года Лессепс узнал о том, что правителем Египта стал его воспитанник Саид-паша. И воспринял это как знак судьбы. Лессепс решил, что именно он, и только он, может решить проблему Суэцкого канала.

Странное дело: Лессепс абсолютно ничего не смыслил в инженерном деле и не обладал внушительными капиталами. Что же было у него в активе? Только то, что с императрицей Франции его связывали узы родства и дружбы, а с правителем Египта он некогда галопировал в каирских предместьях. И еще, пусть и горький, дипломатический опыт.

Императрица Евгения загорелась идеей постройки Суэцкого канала после первого же разговора с Лессепсом. Она пообещала склонить на его сторону Наполеона III. Руководители исследовательского общества уверились в том, что именно Лессепс держит в руках все нити большой игры за канал, и передали ему свои наработки. Получить доступ к чертежам — единственное, что требовалось Лессепсу от общества. Делиться будущими доходами, а тем более славой, с его основателями он не собирался.

Теперь перед Лессепсом стояла самая важная задача: заручиться поддержкой правителя Египта Саид-паши. Подплывая к берегам Египта 7 ноября 1854 года, Лессепс не предполагал, какой поистине королевский прием будет оказан ему другом юности. Саид-паша дал в честь француза военный парад, поселил его на собственной вилле с роскошной мебелью из мрамора и палисандра и каждый день устраивал банкеты и ужины. Лессепс, однако, молчал о главной цели своего приезда, выжидая благоприятного момента. Такой момент представился, когда во время военной инспекционной поездки они с Саид-пашой остались вдвоем у входа в шатер, под звездным небом пустыни. Лессепс изложил свой проект. Саид-паша его принял.

Это произошло в военном лагере Марей, посреди Ливийской пустыни, 15 ноября. Через две недели Саид-паша выписал концессию лично на имя Фердинанда Мари де Лессепса, в которой ему давались полномочия на создание Всеобщей компании Суэцкого морского канала. Концессия была предоставлена на 99 лет с момента окончания строительства. Египет должен был получать 15 % доходов, компания — 75 %, ее основатели — оставшиеся 10 %. Между прочим, из всех членов исследовательского общества в списке основателей оказалось только имя Алоиса Негрелли, по проекту которого и было решено строить канал. Правда, позже его имя почему-то пропало из списков, и когда наследница Негрелли попыталась через суд восстановить свои права, она проиграла тяжбу.

Итак, Лессепс полностью взял строительство канала в свои руки.

А что, собственно, он имел в руках? Всего лишь концессионный договор с правителем одной из провинций Османской империи. В договоре было записано, что он подлежит утверждению турецким султаном. А турецкий султан полностью зависел от правительства Великобритании в лице лорда Пальмерстона.

Четыре года Лессепс проводит в бесконечных разъездах между Парижем, Каиром, Лондоном и Стамбулом. Частное лицо с весьма сомнительным с юридической точки зрения документом на руках, он добивается приема не только у английских послов в Турции и Франции, но и у самого лорда Пальмерстона. Он рассылает бесчисленные статьи в английские газеты, склоняет на свою сторону английскую общественность и доводит дело до слушания в парламенте. Но, несмотря на все красноречие сторонников проекта, за него проголосовали 62 депутата, против — 220.

И тогда Лессепс решился на отчаянный шаг. В ноябре 1858 года он выставил на продажу акции Всеобщей компании Суэцкого морского канала: 400 тыс. акций по 500 франков каждая. В торговых домах и финансовых учреждениях Европы это известие было встречено веселым смехом: кто же решится вложить деньги в столь сомнительное мероприятие? Даже во Франции ни один торговый дом, ни один банк не захотел стать акционером Суэца, а на территории Великобритании, Пруссии и Австрии продажа акций Суэцкого канала вообще была запрещена.

Лессепс переоценил себя? Нет, это финансисты его недооценили. Он начал пропагандистскую кампанию в прессе, взывая к патриотическим чувствам рядовых французов. «Британия препятствует осуществлению самого крупного проекта века, — говорил он. — Но неужели это нас остановит? Мы проиграли при Ватерлоо, но можем победить в Суэце. Раз проект плох для англичан, значит, он хорош для французов!»

И в кассу Всеобщей компании потекли сбережения представителей среднего класса — чиновников, адвокатов, торговцев, офицеров. Один старый солдат, придя в контору Всеобщей компании, изъявил желание купить акции железной дороги на шведском острове. Когда ему объяснили, что речь идет не о железной дороге, а о канале, не на острове, а на перешейке, и не в Швеции, а в Египте, он ответил: «Мне все равно, главное, что это против Англии».