Однажды Арус встретил Ассику, слушавшую беседу Иисуса с народом. Он закипел гневом, но взгляд Сына Марии покорил его. Он никогда не мог забыть этого взгляда. В нем не было ни тени гнева, лишь величие покоя, перед которым он почувствовал себя бессильным.
Этого было довольно. Его ненависть увеличивалась со дня на день. Она увеличивалась еще и оттого, что его дочь открыто встала на сторону Иисуса и, несмотря на то, что отец не раз грозил ей проклятием и смертью, твердо стояла на своем.
Ты можешь проклясть или убить, отец, но мое чувство к Тому, Которого ты так сильно ненавидишь, не изменится.
И он отступил, раздраженный и уничтоженный.
Сын Марии был повсюду. Мужчины и женщины шли за ним без размышлений, так велико было Его могущество.
– Это – Мессия! – восторженно повторяла толпа.
– Да, это Сын Божий, – шептала Ассика.
А чудеса, между тем, умножались, и сердце Ассики отвращалось от отца и льнуло к Творцу этих чудес.
И вот в голове Аруса возникла мысль погубить Христа. Он давно бы это сделал, но боялся толпы. Она не видела в словах и поступках Иисуса никакой вины, а без вины было трудно поднять руку на Иисуса, не подвергая себя опасности. Он всячески преследовал Его, задавал Ему лукавые вопросы, желая добиться уличающего Его ответа, но все было напрасно. Однажды саддукей показал ему монету цезаря. В другой раз поставил перед ним блудницу. Ответ на монету с изображением цезаря мог погубить Его в глазах римского правительства. Прощение вины явной грешницы возбудило бы против Него толпу, желавшую побить ее камнями. Он первый хотел бросить в нее камень, но был остановлен мягким движением руки и кроткими словами Иисуса.
– Если ты сам без вины…
Без вины? Но у кого же нет вины?
Взоры толпы были устремлены на него, гнев терзал его, но он вынужден был бросить камень на землю, а не в блудницу. А в то время, когда он задыхался от бешенства и жажды мести. Сын Марии всенародно поучал на городских площадях, перед храмами, на холмах, покрытых благовонными оливковыми деревьями.
Фарисеи, не верившие в Христа, давно осудили, но не могли схватить Его, так как за Ним всегда следовала несметная толпа народа.
Но пробил час, и нашелся человек, решившийся предать Его.
То был Иуда Искариот. Он обратился к ненавистникам Христа, в числе которых был и Арус, заключил с ними позорный договор, получил свои сребреники и возвел Божественного Страдальца на Голгофу.
Пилат не признал вины в Иисусе и, умыв свои руки, отдал Его евреям.
Ассика знала, что Иисус схвачен, но отец уверял ее, что судьи будут милосердны.
Когда же наступил день казни Иисуса, то Арус призвал своих слуг и под угрозой бичевания запретил им говорить об этом дочери. Они молчали, но тайна все же обнаружилась. Арус думал, что смерть Христа положит предел сумасбродствам Ассики, но она уверовала в Его воскресение. На все просьбы, мольбу и угрозы отца дочь кротко отвечала:
– Только три дня, отец.
«Да, только три дня, – думал Арус, – и она забудет».
Он не верил в возможность воскресения. Но при мысли о третьем дне страх сковывал его, непонятные тревога и смущение против воли закрадывались в его сердце.
Ассика же молилась дни и ночи. В ее глазах уже не было слез. Теперь они сияли ярким блеском и, казалось, что снежная белизна ее лица освещается изнутри пламенем горящего там святого огня.
Догорели и потухли последние отблески солнца. Земля засыпала, засыпал и город.
Субботний день был окончен.
Но ни фарисеи, ни книжники не имели покоя. Время шло, и их беспокойство увеличивалось.
Не знал покоя и Арус. Каждый час он бегал навещать стражу, которую по его просьбе приставили ко гробу Иисуса.
Было около двенадцати часов ночи, когда он в последний раз остановился у скалы, где было положено тело Иисуса. Стража бодрствовала, печати не были тронуты.
Арус долго прислушивался. Тишина… Ни звука. Бледный свет озарял небо, когда он, успокоенный, вернулся домой. Но едва он переступил порог, как навстречу ему выбежала с громким криком Ассика:
– Христос воскрес!
Арус невольно подался назад и задрожал.
– Тобою овладел злой дух! – наконец воскликнул он.
Но молодая девушка трепетала какой-то высшей радостью и восторженно повторяла:
– Христос воскрес! Христос воскрес!
Но Арус уже не слышал дочери. Как безумный выбежал он из дома и побежал, падая и вновь поднимаясь. Прошел долгий час, прежде чем он вернулся. Ужасная судорога скривила его лицо, он находился в каком-то опьянении.
Читать дальше