Григорий Двоеслов - Правило Пастырское

О тех, которые образцовыми дарованиями своими могут быть полезны на высоком посту служения, но убегают оного ради своего спокойствия.

Но есть люди и наделенные особенными дарами благодати Божией, видимо возвышенные пред другими и для блага других великими способностями, люди чистые и неукоризненные по своему целомудрию, крепкие по своему воздержанию, упитанные, так сказать, туком [14] Тук (церковнослав.) – жир, сласть; здесь: богатство. – Ред. здравого учения, приобвыкшие к смирению великодушным перенесением страданий, носящие как бы на челе своем печать власти, ко всякому благосклонные при своей кротости и вместе строгие по любви к правде. И если такие люди, быв призываемы к высокому посту служения, отказываются от принятия его, то они сами от себя отнимают и губят собственные дарования свои, которые получили не для себя только, но и для других. Помышляя о собственных лишь выгодах спокойствия своего, а не заботясь о пользе ближних, они сами себя лишают тех благ, которые думают найти в частной жизни своей. Вот почему и Сама Истина говорит ученикам Своим: не может град укрытися верху горы стоя: ниже [15] Ниже́ (церковнослав.) – даже ни. – Ред. вжигают светилника и поставляют его под спудом, но на свещнице, и светит всем, иже в храмине (суть) (Мф. 5, 14–15). Вот почему и Петру предложен был Спасителем вопрос: Симоне Нонин, любиши ли Мя?.. – и когда апостол не замедлил ответить, что любит, то тут же сказано было ему: паси овцы Моя (Ин. 21, 15–17). Итак, если пастырские труды служат верным свидетельством любви ко Господу, то, и наоборот, кто отказывается пасти стадо Божие, имея к тому потребные способности и самое призвание, тот тем самым явно показывает, что он не любит Пастыреначальника. Потому же и апостол Павел говорит: аще един за всех умре, то убо еси умроша. Христос же за всех умре, да живущии не ктому себе живут, но умершему за них и воскресшему (2 Кор. 5, 14–15). Так и в законе Моисея постановлено, чтобы остававшийся в живых брат брал в замужество жену умершего бездетного брата и во имя его приживал с ней детей, так что если он отказывался взять ее, то она вправе была плюнуть ему в лицо, а он обязывался снять у себя с ноги своей сапог и вручить ей во свидетельство отречения своего [16] Здесь неверно: вдова снимала сапог с ноги брата покойного мужа, а не он сам у себя. – Ред. от ужичества [17] Зако́н ужи́чества – брак, обязательный в силу родственной связи между брачующимися лицами. Закон ужичества действовал тогда, когда умирал муж, не оставив после себя потомства; в этом случае оставшуюся бездетную вдову должен взять замуж брат умершего, ее деверь, а первенец, родившийся от этого брака, должен считаться по закону сыном умершего, «чтобы имя его не изгладилось в Израиле». – Ред. , и затем место жительства его прозывалось домом изутаго из сапога (см.: Втор. 25, 5-10; Руфь 4, 7). Наш умерший брат есть Иисус Христос, Который по воскресении Своем, явившись Мироносицам, сказал: идите, возвестите братии Моей (Мф. 28,10). Он умер как бы бездетен, потому что еще не исполнилось число избранных. Его-то жену (uxorem), или же невесту Его – святую Церковь, обязывается принять к себе и приютить как бы по жребию (sortiri praecipitur) всякий остающийся в живых брат, который в состоянии хорошо править ею и на которого может быть возложено такое управление. А если он отказывается от сего, то оскорбленная невеста плюет ему в лицо: это значит, что святая Церковь, упрекая получивших дары не для себя только, а и для других, но не заботящихся об употреблении их на пользу ближних, наказывает таковых презрением и как бы плюет. Можно сказать, что и у них снимается с ноги сапог и дом их можно назвать домом изутаго; потому что, по апостолу, мы должны обуть нозе свои во уготование благовествования мира (Еф. 6, 15). Посему когда мы столько же заботимся и о ближнем, сколько и о себе самих, то у нас обе ноги обуты бывают. А кто свою только пользу наблюдает, а о пользе ближних не радит, у того как бы одна нога остается без должного прикрытия. Итак, есть, говорю, некоторые люди, осыпанные богатыми дарами благодатными, которые, однако ж, любя уединение и ограничиваясь собой, уклоняются от общественных занятий, могущих доставить пользу ближним высоким их служением, соответствующим их великим дарованиям, и, удаляясь на покой, отказываются от всяких общественных трудов. Но, судя беспристрастно, они, без всякого сомнения, настолько же делаются виновными, насколько могли бы принести пользы, если бы вступили в общественное служение. И какой тут смысл тому, кто, имея возможность со делаться полезнейшим для ближних своих и многих собратий, предпочитает свою частную выгоду уединения общей много плодной пользе, когда и Сам Единородный Сын Отца Небесного явился в мир из недр Отчих не для Своих каких-либо выгод, а для спасения многих?