Николай Коняев - Апостольский колокол. Повествование о Валаамском монатыре, его древностях и святынях

Сейчас очевидно, что Павел – первым из Романовых! – попытался выправить отношения династии с православием. При Павле основываются Духовные академии в Петербурге и Казани, и – самое главное! – при Павле делается первая попытка преодолеть раскол не только в русском, разделенном на господ-крепостников и рабов-крестьян обществе, но и в самом православии. В 1800 году вводится так называемое «единоверие» – компромисс между официальной церковью и староверами, делается первый шаг к прекращению гонений на древнее русское благочестие…

И вот – как только совершилось это! – посреди ночи, в спальню императора ворвались заговорщики.

Граф П.А. Пален и генерал П.А. Зубов потребовали от Павла отречения. Император отказался…

И тогда в спальню вошли офицеры Яшвиль, Горданов, Татаринов, Скарятин. Как свидетельствовал один из очевидцев, «заговорщики, сзади толкая друг друга, навалились на эту отвратительную группу, и таким образом император был удушен и задавлен, а многие из стоящих сзади не знали в точности, что происходит».

Как только все было кончено, граф П.А. Пален вместе с офицерамиубийцами отправился доложить цесаревичу Александру о «скоропостижной смерти» императора.

– Батюшка скончался апоплексическим ударом! – объявил Александр. – При мне все будет, как при бабушке.

– Ура! – закричали в ответ убийцы.

Так был убит император Павел. Так была сорвана первая попытка преодоления раскола в обществе и Церкви. Следующую попытку предстоит сделать самому Александру…

Когда убили императора Павла, крестьянскому мальчику Дамиану Кононову исполнилось пять лет.

Увечье отделило его от сверстников. Он не участвовал в детских играх, лишь со стороны наблюдал за забавами деревенских мальчишек.

– Аз окаянный и многогрешный… помню, что когда еще был весьма мал, то очень дик был, так что и людей боялся… – скажет игумен Дамаскин многие годы спустя.

Родители Дамиана были неграмотными, но нашлись в Репинке грамотеи, которые читали Евангелие и Жития Святых. К такому грамотею сапожнику Артемию и определили Дамиана, когда он подрос и надобно стало пристраивать его к инвалидному труду.

Встреча с Артемием, который много «разговаривал от Божественного писания», переменила жизнь Дамиана. «Человеколюбивый Господь Своим Милосердием вдохнул в сердце мое благодать Свою… И манием Вседержителя, стал я немного в себе размышлять…»

А теперь, отвлекаясь от частной жизни крестьянского подростка-калеки, вспомним, что происходило в эти годы с Россией.

Александр Первый, взойдя на престол, возвратил на службу многих сановников, выгнанных отцом… Какой-то шутник написал тогда на воротах Петропавловской крепости: «Свободна от постоя».

Милости и все новые и новые свободы так и сыплются на головы подданных, которым Александр в манифесте обещал «доставить ненарушимое блаженство». Одна за другой возникают в Петербурге новые масонские ложи. Государь счел возможным разрешить одной из них быть названной его именем – «Александра благотворительности к коронованному Пеликану». Все говорят о предстоящих реформах. Даются льгота духоборам, открыто проповедует основатель секты скопцов Кондрат Селиванов…

Но это с одной стороны…

А с другой – все эти годы идет в императоре Александре Первом напряженная духовная работа, он посещает православные монастыри, беседует со старцами, молится…

Как-то причудливо но очень точно повторяется эта двойственность в тех бесконечных, изнуряющих страну войнах Александра Первого с Наполеоном.

Аустерлиц… Прейсиш-Эйлау… Наконец – Тильзит и короткая передышка перед нашествием «двунадесяти языков», перед Отечественной войной 1812 года, когда снова, как во времена Святой Руси, полки генерала Д.С. Дохтурова, прикрывавшие отход от Смоленска русской армии, уходили из города, унося Чудотворный образ Смоленской Божией Матери…

Все эти события тоже «размышления в себе»… Только это размышления всей России, пытающейся вопреки соблазнам найти свой путь и находящей его, и снова теряющей его…

О многих этих событиях, скорее всего, и не слышали в тверской деревушке Репинки… Но о нашествии двунадесяти языков не слышать не могли… И, конечно же, чудесное избавление от врага, в котором так зримо проявилось заступничество за Россию Божией Матери, не могло не найти отклика в душе Дамиана.

Он тоже одерживает победу. Победу над собственной немощью…

Случилось это так…