Феофан Затворник - Страсти и борьба с ними (выдержки из творений и писем)

Мысленная брань одна изгоняет страсть из сознания; но она все еще остается живою, а только скрылась. Напротив, противоположное дело поражает сего змия во главу… Брань мысленная в связи с деятельною, поражая страсть извне и извнутрь, истребляет ее так же скоро, как скоро погибает враг, когда бывает обойден и побивается и сзади и спереди. (1, с. 290)

Потрудитесь найти свою главную страсть и против нее направьте не мысленную только, но и деятельную борьбу. (3, с. 225)

Главная страсть явится при обращении, во время познания своей греховности и покаяния. Когда дается обет не грешить, больше всего держится во внимании эта страсть. Потому и после она должна составлять ближайший предмет противодействия живущему в нас греху. Она заслоняет собою все страсти, равно как и связывает их около себя, или дает на себе точку опоры. Другие страсти и открыться могут не иначе, как по ослаблении и одолении этой, и вместе с нею быть распуженными… И к покорению начальных страстей нельзя перейти, не покорив ее. В третьем отношении сам собою виден порядок доброделания. Именно сперва пойдут дела против господствующей страсти, далее против источных страстей, а потом, когда стихнут та и эти, доброделанию остается свобода добивать остатки враждебного полчища по своему усмотрению, а более по указанию внутреннему. Какая оживет и выкажется страсть, против той и назначать дела. (1, с. 291)

Врага должно преследовать до тех пор, пока и следов его не останется; иначе даже простой помысл, оставленный в сердце, как злое семя, принесет свой плод в неприметном склонении к себе души. (1, с. 282)

Наконец, окончательная как бы перечистка всего нашего состава, очищение его, как в огне, совершается Самим Господом. Именно: совне – скорбьми, извнутрь – слезами… Прошедшие эту ступень, как восшедшие на небо, уже не земны, а небесны, вземлются Духом Божественным и носятся им, подобно колесам в видении Иезекииля. Бог в них есть действуяй. Состояние их непостижимо для мысли. Его узнают только опытом, потому о нем и не говорят прошедшие его; оно и не полезно, а может быть даже и не безвредно. (1, с. 294–295)

Брань никогда не прекратится. Но все будет легче и легче… или все удобнее и удобнее будет преодолевать ее. И опытности прибавится; так что и заметить и отразить не трудно будет. (14, с. 98)

Враг прогнан, страсть погашена, душа успокоилась, но это еще не значит, чтобы та или другая страсть была поражена насмерть, нет, она только притаилась, устранилась на время, хотя и пораженная. Новый случай – и она тотчас встанет, хоть и не с тою уже силою… Это значит, что христианину никогда не должно слагать с себя всеоружия; он – бессменный воин, который всегда должен быть готовым на брань. Вот в этом-то смысле и сказано: претерпевши же до конца, той спасен будет (Мф. 10, 22)… Когда же конец? Определить этого нельзя. Можно сказать только то, что чем кто бодреннее борется, не поддаваясь никакому страстному влечению, тем скорее начинают ослабевать в нем страсти, и по мере того, как длится такая неуступчивая брань, мир и тишина начинают водворяться в душе. С продолжением времени она приходит в тихое и мирное устроение, в котором, как в полночной тишине, начнет царствовать глубокое безмолвие – знак, что враги далеко прогнаны или положены на месте. (9, с. 136–138)

Не советуется верить погашению страсти, будто ее нет уже или она умерла. Во всякое время ее лучше сравнивать с прикинувшейся змеею, которая при всяком удобном случае готова уязвить. (2, т. 1, с. 171)

Брань кончена. Благодари Господа за избавление от поражения, но не предавайся чрез меру радости спасения, не попускай беспечности, не ослабляй ревности, – враг часто притворяется только побежденным, чтобы, когда ты предашься чувству безопасности, нечаянным нападением тем легче поразить тебя. Потому не снимай бранных оружий и не забывай предохранительных правил. Будь всегда бодрым и бдительным воином. Сядь лучше и расчисли добычу; осмотри весь ход брани – ее начало, продолжение и, наконец, что подало повод к ней, что особенно усиливало и что положило ей конец… Не говори никому о победе, – это сильно раздражит врага, а тебя обессилит. Тщеславие, которого при сем избежать нельзя, отворит двери душевного укрепления, и после победы над одним врагом должно будет сражаться с целою их толпою. Если же и поражен будешь, – сокрушайся, но не бегай от Бога, не упорствуй; спеши умягчить сердце и довести его до раскаяния. (1, с. 283)