Андрей Шапошников - Практическая криминалистика. Криминалистическая техника

– А все эти пояснения про то, сколько документов подшито и сколько листов, про паспорт и диск – они тоже для защиты материалов дела? – уточнил Сергей.

– Не только, – улыбнулся следователь, – но и для сведения тому, кто будет знакомиться с делом. Он сразу увидит – что еще есть в деле. Профессиональный участник процесса сразу понимает – где и что ему нужно смотреть.

– Значит, у меня нашлась еще одна ошибка, – резюмировал Сергей, – точнее не одна, а сразу три.

– Николай Валерианович, а почему у меня все перечеркнуто, – робко спросила Сима, – я же про документы и листы дела, и про диск написала.

– Да, интересно, что же не понравилось вашему преподавателю, – задумался следователь, – а давайте глянем на заднюю сторону обложки?

Перевернув отчет, следователь внимательно изучил тексты на конверте и листочке бумаги, которым были закреплены нитки подшивки.

– Вот смотри, Серафима, тексты, которые написаны на обложке и конверте с диском, не совпадают с теми, что написаны в описи.

– Ну и что? Подумаешь не совпадают дословно, суть же передана верно, – попробовал заступиться за Серафиму Сергей.

– Значит не существенно? – Николай Валерианович хитро прищурился, – тогда скажи мне, пожалуйста, а тот ли это конверт, который указан в описи или другой? Может быть в описи написано про совсем другой конверт? Текст-то не совпадает. Достаточно одному участнику процесса заявить об этом, и что прикажешь делать судье?

– Допросить следователя о том, тот или не тот конверт указан в описи, – Сергей явно растерял весь свой напор.

– А устранит ли этот допрос сомнения в подлинности конверта и его содержимого? – настаивал следователь.

– Нет, сомнения все равно останутся, – вздохнула Сима, – а любые сомнения толкуются всегда в пользу подсудимого.

– Правильно, – старый следователь был явно доволен, – поэтому в уголовном деле все должно быть построено так, чтобы ни в чем не возникало сомнений, а главное не возникало вопросов к следователю и сомнений в законности, точности и обоснованности его действий. Опись – это лицо любого судебного дела, в ней не должно быть ошибок, исправлений, и она должна точно соответствовать названию каждого документа.

– Николай Валерианович, а можно в описи сокращать названия документов?

– Можно, но только так, чтобы документ можно было легко идентифицировать и найти. Опись нужна не только для того чтобы подтвердить наличие документа в деле, но и облегчить его поиск. Если в деле один протокол осмотра места происшествия, то его можно обозначить просто: «протокол ОМП», хотя лучше указать еще и дату его составления. Вот если протоколов несколько, и все они с одинаковой датой, тогда нужно указывать и иные признаки, например место проведения. Когда в описи указывается протокол допроса, то нужно указать процессуальный статус лица, фамилию и инициалы, при наличии совпадений приходится указывать год рождения, или полностью расписывать имя и отчество. Главное, чтобы опись отвечала всем своим задачам, – подвел итог следователь.

– А где ставится номер листа? – поинтересовалась Сима.

– В уголовном деле номер листа всегда ставится в правом верхнем углу.

– А почему у вас в средине листа? – и Серафима указала на лист протокола в уголовном деле.

– Тут два номера, – улыбнулся следователь, – в правом углу номер листа дела, а в центре номер листа протокола. Если в протоколе несколько листов, то сразу при составлении каждый следующий лист нумеруется. Номер пишется в центре, а под ним пояснение, что это второй, третий и так далее лист соответствующего протокола.

– Вот посмотри, – Николай Валерианович показал сначала на цифру в правом верхнем углу листа, а затем на середину, где под цифрой «-2-», было написано: « продолжение протокола допроса свидетеля… » фамилия и инициалы свидетеля и дата.

– А зачем нужен еще один номер? – удивился Сергей.

– Этот номер пишется сразу при составлении протокола, лист начинается именно с него, нужен он для того, чтобы листы протокола между собой не перепутались, особенно при подшивке дела.

– Точно, – рассмеялась Сима, – ты же сам говорил, что в протоколе осмотра перепутал третий и четвертый листы, – поддела она Сергея.

– Да уж, – насупился тот, – теперь придется все листы в протоколах проверять и подписывать, а я там места совсем не оставил.

– Ну вот, немного и разобрались в ваших ошибках, – Николай Валерианович посмотрел на часы, – вам пора домой – ошибки исправлять, а мне в стационар ехать, там потерпевшая должна от операционного наркоза отойти, да и врачей допросить нужно. Так что приходите завтра, посмотрим, что еще вашему преподавателю не понравилось.