Сид Филд: Киносценарий: основы написания

В начале 60-х Беркли был раскаленным горнилом общественного возмущения и протеста; повсюду можно было видеть баннеры, лозунги и листовки. Силы сопротивления под руководством Фиделя Кастро только что свергли режим Батисты, везде виднелись лозунги от «Свободная Куба» и «Время для революции» до «Свобода слову» «Отменить вневойсковую подготовку офицеров запаса», «Равные права для всех», «Социализм для всех и все для социализма». Телеграф-авеню, главная улица, ведущая к студенческому общежитию, всегда была заполнена пестрой палитрой баннеров и листовок. Митинги протеста проходили практически каждый день, и, когда я останавливался, чтобы послушать их, агенты ФБР всех фотографировали, пытаясь не вызывать подозрения, несмотря на свои рубашки и галстуки. Это было анекдотично.

У меня не получилось долго оставаться в стороне от бурных событий того времени. Как и многие другие люди моего поколения, я был под большим впечатлением от представителей бит-культуры: Керуака, Гринзберга, Грегори Корсо – поэтов-икон, которые были рупором неповиновения и революции. Вдохновленный их голосами и жизнью, я тоже хотел проявить себя на волне перемен. Это было незадолго до того, как студентов охватил вихрь политического безумия под руководством Марио Савио и других активистов Движения за свободу слова.

Когда я учился на втором курсе университета, меня взяли на роль Войцека в одноименной пьесе немецкого драматурга Георга Бюхнера. Мое знакомство с великим французским кинорежиссером Жаном Ренуаром состоялось как раз в тот момент, когда я участвовал в спектакле. Знакомство с Ренуаром буквально перевернуло мою жизнь. Я пришел к выводу, что в жизни человека происходят два-три события, которые коренным образом все меняют. Мы с кем-то встречаемся, куда-то идем, делаем что-то такое, чего никогда не делали прежде, – в такие моменты у нас и появляется возможность избрать то направление, которое было нам уготовано.

Говорят, что мне улыбнулась невероятная удача поработать с Ренуаром, что это было счастливое стечение обстоятельств: я оказался в нужном месте в нужное время. Конечно, так, но со временем я понял, что это не просто удача или стечение обстоятельств; я думаю, что многое зависит от человека. Каждый момент, каждый урок, преподанный нам за недолгий срок, отведенный для жизни, чему-нибудь нас учит. Называйте это роком, судьбой, как хотите – это не имеет никакого значения.

Я прошел отбор для мировой премьеры фильма Ренуара «Карола» и получил роль третьего плана – Кампана, оператора сцены театра в Париже во время нацистской оккупации на самом исходе Второй мировой войны. В течение почти целого года я учился у Ренуара: смотрел и познавал все о фильмах его глазами. Он всегда комментировал фильмы, громко и страстно отзывался обо всем, что видел или писал, как художник, человек, гуманитарий в широком понимании. Он был и первым, и вторым, и третьим. В его присутствии я ощущал вдохновение, усваивал основной урок жизни, получал удовольствие. Быть рядом с ним было привилегией и замечательным ученическим опытом. Хотя кино всегда составляло большую часть моей жизни, именно в то время, которое я проводил в обществе Ренуара, фильмы для меня стали тем же, что и солнце для растений. Я увидел кино в совершенно новом свете – как вид искусства, который можно изучать и постигать, находя в сюжете и сценах выражение и понимание жизни. Именно с тех пор моя любовь к кино все больше крепнет, становится все больше и сильнее.

«Qu’est-се que le cinema?» («Что есть фильм?») – вопрос, который всегда задавал нам Ренуар перед тем, как мы смотрели очередной фильм. Он говорил, что кино – это нечто большее, чем просто чередующиеся картинки на экране: «Фильмы – это вид искусства, который становится обширнее, чем жизнь». Что я могу сказать о Жане Ренуаре? Он был с виду таким же человеком, как все остальные, но он отличался от прочих, по моему мнению, тем, что у него было большое сердце; он был открытым и дружелюбным, очень начитанным, мудрым, находчивым. Казалось, что он оказывал влияние на жизни всех, с кем сталкивался. Сын великого художника-импрессиониста Пьера Огюста Ренуара, Жан тоже был наделен даром видеть мир по-своему. Ренуар учил меня искусству кино, искусству зрительного повествования, он развил во мне дар проникать в суть вещей. Он указал мне нужную дверь и держал ее открытой, пока я входил. Я никогда не оглядывался.

Ренуар ненавидел клише. Говоря о претворении идеи в жизнь, он часто цитировал своего отца: «Если ты нарисуешь лист на дереве по памяти, не видя самого дерева, то твое воображение вознаградит тебя только несколькими листками; но у Природы их миллионы на одном дереве, и среди них не найти двух одинаковых. Художник, рисующий только то, что ему подсказывает собственное воображение, должен очень скоро начать повторяться». Если вы посмотрите на известные картины Ренуара, то поймете, что он имел в виду. Ни листья, ни цветы, ни люди никогда не выглядели одинаково. То же самое можно сказать о фильмах его сына: «Великая иллюзия», «Правила игры» считаются двумя величайшими фильмами всех времен, «Золотая карета», «Завтрак на траве» и многие другие. Ренуар говорил мне, что «рисует светом», точно так же как его отец рисовал красками. Жан Ренуар был художником, который открыл кино точно так же, как его отец «открыл» импрессионизм. «Искусство, – подчеркивал Ренуар, – должно давать зрителю шанс слиться с творцом…»