Доротея Бранд - Как стать писателем. Классическое руководство

Кроме того, ваша творческая ипостась — существо эмоциональное и порывистое; если не держать ее в строгих рамках, она пойдет по пути наименьшего сопротивления и предпочтет легкую, приятную жизнь упорному труду. «Артистический темперамент» вполне доволен, когда может проявлять себя в грезах и мечтаниях; потребность написать законченный текст у него возникает редко. Если позволить творческой стороне натуры выбирать условия работы и жизни, ваш талант может и не принести осязаемых плодов. Гораздо лучше с самого начала осознать, что вы подвержены перепадам работоспособности, и тщательно изучить себя, чтобы отличать здоровые порывы от тех, которые заводят в трясину бездействия и молчания. На первых порах вам будет скучно отслеживать собственные наклонности и привычки; затем вы втянетесь и придется столь же целенаправленно отвлекать себя от самоанализа, когда он перестанет быть полезен. Иными словами, вам нужно научиться быть себе разом и лучшим другом, и жесточайшим критиком — то строгим и ответственным, то мягким и понимающим.

Подчеркнем, однако, что вы должны стать себе и лучшим другом, а не только суровым надсмотрщиком. Только вы сами можете подобрать себе эффективный творческий стимул, подходящий досуг, идеальный круг общения. Допустим, музыка (даже если вы не слишком хорошо в ней разбираетесь) запускает в вашем бессознательном те загадочные процессы, что заставляют кинуться к письменному столу. В таком случае задача «старшего „я“» — подобрать самую подходящую для вас музыку (и приглядеть, чтобы вы не начинали яростно оправдываться, когда кто-нибудь удивится вашей любви к симфоническим оркестрам или спиричуэлс [3]). Кроме того, вы обнаружите, что некоторые друзья очень полезны для вас как для писателя, хотя во всем остальном от них толку мало, — и наоборот. Слишком широкий круг общения может оказаться столь же вреден для начинающего автора, как и слишком узкий. Только личный опыт покажет, как те ли иные встречи влияют на ваш творческий настрой. Общение как с человеком заурядного ума, который вам, однако, чем-то дорог, так и с человеком блистательным, который чем-то вас раздражает, лучше свести к минимуму. Если после вечера в компании славного, но недалекого друга мир кажется вам скучным и обыденным, а талантливый знакомый доводит до молчаливого бешенства, воздержитесь от встреч с этими людьми, пока учитесь писать. Ищите других знакомых — тех, кто загадочным образом подпитывает вас энергией, подсказывает ценные идеи, наполняет уверенностью в себе и пробуждает желание работать.

Если вам не повезет найти таких друзей в жизни — ищите замену на книжных полках. Иногда вдохновение приходит из самых неожиданных источников. Один мой ученик находил его в медицинских брошюрах. Другая ученица рассказывала, что несколько часов, проведенных с научно-популярным журналом, в котором она почти ничего не понимала, несмотря на оскорбительно примитивную манеру изложения, вызывали у нее такое чувство пресыщения лаконичными, сухими фактами, что хотелось немедленно бежать к письменному столу и разбавить их цветистым художественным вымыслом. Я знаю вполне успешного автора, который терпеть не может книги Голсуорси; однако нечто в ритме этих ненавистных ему текстов пробуждает в нем самом желание писать. После нескольких страниц «Саги о Форсайтах» он неизменно слышит «внутренний гул», который вскоре превращается в слова и предложения. При этом творчество Вудхауса, которого он считает непревзойденным мастером юмористической литературы, вызывает у моего знакомого столь острое чувство собственной неполноценности, что он старается не брать в руки свежих работ писателя, пока не закончит то, над чем трудится сам. Прислушайтесь к себе, и вскоре поймете, что для вас яд, а что — лекарство.

Когда приходит пора сесть за письменный стол, вашей «взрослой» ипостаси надо отойти в сторонку и лишь иногда подсказывать, что вот здесь слишком много повторов, там вы увлеклись глаголами, а эти реплики в диалоге совершенно лишние. Впоследствии вы призовете рациональное начало, чтобы оценить законченный черновик или готовую главу, и с его помощью исправите недостатки текста. Но пока вы пишете, ничто не может помешать сильнее, чем дотошный внутренний критик. Тоскливые сомнения в собственном даре, мучительная немота, в которой тонут самые смелые идеи, — вот что ждет вас, если обратиться к критику в тот самый момент, когда солировать должен рассказчик. Поначалу бывает нелегко удержаться от придирок к каждому написанному предложению и даже слову; но, если выпустить поток повествования на волю, критик согласится помолчать и подождать своей очереди.