Наталья Цветкова - Раскрытие безграничных возможностей, или Сюрприз от предков. Уникальная технология

Впрочем, Денис довольно снисходительно относился к людским недостаткам. Оттого, наверное, что убедил себя в человеческой слабости как в первородной сути. Неудивительно, что он не сомневался в действенности формулы: либо – ты, либо – тебя.

Третьего, увы, не дано. Раскрылся – стал мишенью. Держать руку на спусковом крючке – единственный способ сохранить лицо, да и влияние. Чего уж там. «С высоты больно падать будет, – предупреждал себя Денис, когда чувствовал, что готов расслабиться и раскрыться. – Надо держаться, надо, надо». Он стал все чаще замечать (а обманывать себя он не привык), что держится из последних сил, а значит, пришло время что-то менять. Осталось понять, что именно.

В одном Денис был уверен на сто процентов: лучше всего на свете человека знает он сам. И точка. Если, конечно, он не занимается самообманом. Он не без удовольствия считал себя закоренелым циником и полагал, что всему на свете можно найти вполне простое собственное объяснение. К чему откровения «с чужого плеча»?

Когда он впервые почувствовал в себе смесь усталости и скуки, то решил: хандра, застоявшаяся кровь. Ему всего-навсего пришло время сменить статусную машину на хороший мотоцикл: ветер в лицо – и никакого застоя в мозгах. Прекрасный выход для человека, живущего на высоких скоростях и нуждающегося в них, как в воздухе.

Подумано – сделано.

Однако не прошло и месяца, как желанная легкость вновь пропала. Денис уже не мог объяснить себе, куда и зачем гонит. Ему даже показалось, что он убегает от кого-то, кто ему осточертел. Но никак не мог понять – от кого; тем более что бегство это ни от чего не спасало.

Желание мчать вперед скоро сменилось прежним страхом: завтра, как ни дави на газ, не даст ничего нового, все будет копией вчера, жалкой копией. Денис насторожился: может, организм буксует? Вроде нет: его организм после двух часов в спортзале, как всегда, держал его в тонусе целый день.

«Что, что еще? – перебирал он возможные причины. – В бизнесе вроде штиль, над всеми моими фирмами – безоблачное небо. Может, это и есть затишье перед бурей? Вот-вот начнется свистопляска, а я, как сверхчувствительный барометр, заранее чувствую подвох?

Да откуда ему взяться, подвоху-то, если я придерживаюсь золотой середины, окружающих не раздражаю, работу менеджеров отладил настолько, что таких, как они, еще поискать надо: зависимы со всех сторон, да и проверяю их регулярно.

Может, это я так по жене соскучился, что все стало не в радость? Хм… не замечал что-то раньше, чтобы скучал, когда она по полгода в командировки летала. Спасибо дяде, с его помощью давно усвоил простое правило: если жена становится прочитанной книгой, то лучший способ продлить удовольствие от чтения – перелистывать одновременно еще три-четыре книжечки. Очень действенный способ.

Жаль, что срок действия этого лекарства закончился – возникло привыкание. «Дополнительное чтиво» больше не радовало. Ну, прямо как в анекдоте про новогодние игрушки! Покупатель в магазине, гневаясь: «Заберите назад свои шарики!» – «Почему? Не сверкают?» – удивляется продавец. «Да нет, сверкают, – сокрушается покупатель. – Не радуют только».

На самом деле Дениса не радовали эти игривые стильные стервочки, которых он отбирал строго под себя и свое расписание. Отбирал со знанием дела, прекрасно ориентируясь в особенностях «декоративного пола».

«Бессмертную душу можете оставить поэтам», – повторял он однажды услышанную остроту. Хотя, если честно, в последнее время ему страшно хотелось поговорить даже с теми, кого он вел в «нумера». Нет, не стихи вслух почитать. Просто за жизнь хотелось поговорить. Но Денис даже не пробовал выходить из однажды усвоенного образа уставшего мачо. Зачем, если они все, как одна, усвоили истину: «Стерва – мечта магната». И кто вдолбил им это в голову?!

«Даже если я влюблюсь в провинциальную фиалку, то через пару месяцев тусовок со мной она, как пить дать, усвоит эти неписаные правила. Станет лицемерить, злословить и вымогать. Ну и что я получу в итоге? Да то же самое – стерву, только полуфабрикатную. Нет, лучше уж привычные – именитые, стопроцентные, с ними хотя бы все сразу ясно».

«Странное дело, – дивился Денис, – старею я, что ли; умные люди говорят, что безразличие – признак солидного возраста. А может, этот, как его, опыт – «сын ошибок трудных»? Но в чем, собственно, я ошибался по-крупному? Да ни в чем. Иначе бы не они, а я заглядывал им в глаза. Просто, видимо, на определенном уровне, таком как у меня, радости заканчиваются, как кислород на Марсе: пространства много, а дышать нечем.