Генри Мортон - Прогулки по Европе с любовью к жизни. От Лондона до Иерусалима

Если исходить из иерархии сухопутных войск, можно предположить, что коммандер гораздо выше по чину, чем капитан. Согласитесь, само слово «коммандер» — тот, кто командует — звучит куда как внушительно! Однако достаточно провести всего несколько минут на военном корабле, чтобы осознать ошибочность подобного умозаключения. Каждый коммандер проводит свои дни в страхе, что ему так и не удастся выбиться в капитаны. Что все его труды не будут оценены по достоинству (а лорды адмиралтейства славятся своей неблагодарностью), и однажды он получит роковое письмо, в котором его вежливо оповестят, что «к сожалению, для него не нашлось корабля, а посему ему надлежит отправиться в отставку в должности коммандера». Это будет означать крах всей жизни! Невеселая перспектива — выйти «на гражданку» с мизерной пенсией, не имея за душой ничего, кроме хороших манер. Особенно, если учесть, что нынешние финансовые воротилы вообще предпочитают обходиться без всяких манер.

Можно без преувеличения сказать, что капитан военного корабля — это Бог и король в одном лице. Даже странно, что некое человеческое существо способно обладать такой властью в ограниченном пространстве отдельно взятого судна. Капитан не только всемогущ, но и недосягаем. Зияющая пропасть отделяет его даже от кают-компании старших офицеров (не говоря уж о рядовых матросах). Капитан, конечно, может заглянуть сюда, чтобы опрокинуть стаканчик хереса, но тем самым он повергнет в ступор всех присутствующих. Ибо большую часть времени «Шкипер» обитает в собственных эмпиреях, недоступных для простых смертных. На входе в капитанские покои до сих пор стоят вооруженные часовые — обычай, оставшийся с тех времен, когда морских офицеров действительно требовалось охранять от посягательств со стороны «нижней палубы».

Я удостоился чести побывать в этом святилище и могу засвидетельствовать, что апартаменты капитана корабля, скорее, напоминают роскошный номер в отеле «Баркли».

Они располагаются на корме судна и помимо собственно каюты включают в себя отдельную ванную комнату и огромную столовую. Обстановку данного помещения оживляла веселенькая обивка стульев (традиционный английский ситец), а также рояль и гравюры на стенах с изображением известных морских сражений.

Капитан поприветствовал меня и выразил надежду, что я достаточно удобно устроился на борту его корабля.

Мы немного побеседовали о Трафальгарской битве, после чего коммандер поднялся со своего места. Я понял, что наша аудиенция подошла к концу, и последовал примеру.

— Надеюсь, мы с вами как-нибудь пообедаем вместе, — сказал капитан на прощание.

Я вышел на палубу с таким чувством, с каким, должно быть, Моисей спускался с горы Синай.

— А что насчет галстука, — шепотом спросил я у коммандера. — Белый или черный?

— Простите, не понял?

— Ну, что надевать на этот обед?

— Ах, вот вы о чем… Фрак, конечно! — серьезно ответил коммандер.

Я почувствовал себя пристыженным. Похоже, никому из экипажа даже в голову не приходило, что на обед с капитаном можно заявиться в обычном смокинге.

Смею вас заверить, что для гражданского лица не так-то просто освоиться на военном корабле.

Начать с того, что мне стоило большого труда отыскать собственную каюту. Я проделал длительный путь, то подымаясь, то спускаясь по крутым лестницам, неоднократно спотыкался и оступался на стальных ступеньках, пару раз сильно ударился головой о торчавшие трубы, окончательно заплутал и в результате снова очутился на шканцах. Едва переведя дух, я вновь нырнул в стальные недра корабля и провел еще четверть часа в тщетной попытке определить месторасположение злополучной каюты номер одиннадцать по Честити-аллей. Тот факт, что мне в конце концов удалось это сделать, я отношу на счет чистой случайности.

В каюте обнаружились койка, шкаф, стол, умывальник, зеркало и несколько электрических светильников.

Также здесь находился морской пехотинец (судя по говору, выходец из Тоттнема), очевидно, выделенный мне в качестве корабельной прислуги. В тот миг, когда я появился, он как раз распаковывал мой багаж.

Мы обсудили с ним присутствие морской пехоты на военных кораблях — обычай, зародившийся в середине семнадцатого века.

— Морская пехота совмещает в себе армию и флот, — не без гордости сообщил парень. — Во всяком случае, мы можем делать все, что делают сухопутные пехотинцы и моряки.

— Помнится, Киплинг в связи с этим обозвал вас «матросолдатами».