Федор Крестовый - Как выжить в зоне. Советы бывалого арестанта

Кое-как дожил до проверки. Стоим по пятёркам, сплетничаем про дурные рожи ментов, про их стрёмные причёски и ботинки. Ко мне пристал начальник отряда. Спросил, почему я в светлых брюках на построении. Так мне всё равно: если положено, хоть скафандр на себя надену. Знаю, что не прав. Можно сказать, что тёмные штаны в стирке, но здесь такая возможность порамсить [11] Порамсить — поспорить, поговорить. , потрепать нервы, какие-то эмоции испытать. Начинаю пререкаться. Отрядник понимает, что спорить бесполезно, и уходит. Проверка закончена. Опять скука. Нет, приятели нашли забаву, пойду посмотрю. Притащили в нашу спальную секцию осуждённого. На воле он был священником. Когда сел за мошенничество, его лишили сана. Но он до сих нор играет роль святоши, хотя та ещё бестия.

Похож он на гоголевского дьячка с «Вечеров на хуторе близ Диканьки». И имя у него опереточное — Досифей. К нам же кличут «обиженного» «Светку». Это зэк лет сорока, с наколками на лице, страшный, как моя жизнь. В зоне нет беспредела, молодых и смазливых не «опускают», так что «Светка» — «королева бала». Он привык к своему статусу, его трахнули впервые лет двадцать назад. Начинаются приколы. «Петуху» велят: «Расскажи, как тебя поп любил в попу». Педик понимает, что Досифей ему ничего плохого не сделает, ни сейчас, ни потом, и открывает представление. В принципе, правдивое, но на свой лад. «Светка» закатывает глаза, заламывает руки и театрально восклицает: «О, это такой мужчина! Я стою вот так (падает на четыре кости), а он, как маньяк, вцепился мне в плечи и давай „жарить“. На что уж я привычная, но после него еле хожу и „манжеты“ не держат (непроизвольно пердит)».

Этот восторженный монолог сексуальный проказник Досифей пробует прервать дикими визгами: «Врёшь, анафема! Тьфу на тебя, нехристь! Пустите меня, уйду я!» (Его держит, приобняв, огромный «качок»). «Светка» оскорблён в лучших чувствах, патетически восклицает: «Перекрестись, что я вру!» Поп-расстрига сыплет проклятиями. В общем, забавно, но всё это я видел с разными вариациями раз пять.

Размышляю, чем заняться. Длительное свидание будет только через месяц. Посылка через два дня. Надо поужинать. После захожу к барыге (спекулянту), он же дневальный в нашем отряде. Так-то мне ничего не надо, но от нечего делать интересуюсь товаром. Барыга в знак особою расположения продаёт мне дефицит — шоколадное масло. Обычно нормальных продуктов у него не найдёшь. Просто я иногда отдаю ему журналы, которые присылают из редакции. Он их подгоняет ментам, и те его меньше трясут. Спекулянт ещё раз предлагает всякие шмотки. У меня своих два баула, но скуки ради смотрю «сэконд хэнд». Всё развлечение. Беру шоколадное масло и иду в гости, в соседний отряд. Пьём чай со знакомым, говорим обо всём. Спускаюсь по лестнице, у кладовой три зэка предлагают по знакомству обслужиться вне очереди. В кандейке работает «петух» по кличке «Килька», исполняет минет. Он ещё страшнее «Светки» — лучше волка мороженого иметь. Отшучиваюсь, что я Кильку в голодный год за «КамАЗ» с блинами трахать не буду.

Есть не хочется, но от скуки сам жарю блины. Съел две штуки, остальными угостил знакомых. Мы друг друга часто угощаем.

Собираемся человек десять продвинутых, идём в комнату ПВР (политико-воспитательной работы) смотреть телевизор. Даже если интересных программ нет, при таком коллективе не это главное. Мы живо обсуждаем происходящее на экране, отпускаем идиотские штучки. Кто отдыхал в дружной компании, поймёт. Ну вот хоть фильм «Приключения Буратино». Считаем, сколько там нарушений закона, целый букет: покушение на убийство, разбой, киднэпинг, мошенничество, хулиганство, побег из мест заключения и прочее. Почти весь Уголовный кодекс.

Или идёт мексиканский сериал. У героя крутейшая проблема. Он двадцать лет любит одну бабу, но стесняется ей об этом сказать. И сохраняет ей верность все эти годы, даже наедине с собой. Что, по мнению режиссёра, должно говорить о его положительных качествах (представьте, что думают и говорят зэки). Единственная, с кем он может поделиться наболевшим, его глухая климактеричка-мать с лошадиной рожей. Нас это, конечно, сильно забавляет. Виктор Карена, напомаженный говнюк с замашками истеричного, проткнутого пидора, от неземной любви (о горе!), лишился всего, кроме сна и аппетита. В порыве отчаянья он, желая найти сочувствие у зрителей, восклицает: «Ну почему я такой невезучий?!» «Потому что ты чёрт вонючий!» — орёт наш бандюган, и мы ржём. Плоско? Согласен, но чем бы ни тешиться, лишь бы убить скуку. Потому что иначе она убьёт нас.