Евгения Неганова - Мама в тупике. Как перезагрузить отношения со своими детьми

Вот таким парадоксальным образом все смешалось в нашей семейной драме. Мы меняли роли, как маски, вырывали инициативу друг у друга в попытке солировать и отстоять свое.

Но это еще не все.

В нашей пьесе был один очень важный персонаж – канадская граница, та самая, за которую хотели удрать грабители в рассказе О. Генри. Она была спасительным рубежом, за которым мне хотелось укрыться и от детей, и от всех персонажей, сидящих во мне. Она была недостижима, но как она манила!

Что же произошло со всеми нами? Почему наша жизнь стала такой невыносимой? Оказывается, в моей жизни произошла кража! Вот первое, что я поняла, начав размышлять над вставшими передо мной вопросами. Я была украдена у самой себя, у меня были украдены дети, я была украдена у детей, и они были украдены друг у друга. Внешне все как будто находилось на своих местах – мама, дети. Подумаешь, срываются, подумаешь, скандалят, подумаешь, не выносят друг друга и готовы при каждом удобном случае бежать из дома. У кого не бывает? На самом деле ситуация была крайне неблагополучной. В нашей жизни произошла подмена, грозившая обернуться страшными последствиями: потерей мною самой себя, кражей настоящего у моей семьи и будущего у моих детей.

Эту кражу надо было во что бы то ни стало расследовать. Разобраться с обстоятельствами, найти виновных, избрать меру пресечения, защитить потерпевших.

Я взяла на себя это расследование.

Итак, что крадется? Очевидно, что с появлением ребенка у женщины крадется ее время. Теперь она ничего не успевает – ни посмотреть сериал, ни встретиться с подружками, ни заняться любимым делом. Это то, что лежит на поверхности. На самом деле с рождением ребенка у женщины может быть украдена… она сама!

Постепенно, день за днем, неделя за неделей погружаясь в свое чадо, женщина перестает ощущать собственные желания. Не то чтобы она их утрачивает, но они заслоняются желаниями и потребностями ребенка. Причина кроется в том прекрасном многогранном чувстве, которое захлестывает женщину, когда она впервые видит своего малыша. Это чувство любви, трепета и… страха за это маленькое, беззащитное существо, которое, с одной стороны, полностью в ее власти, а с другой – абсолютная загадка, особенно в раннем младенчестве. Понять, чего ребенок хочет, в чем он нуждается в данный момент, не так-то просто. Мужчины боятся подходить к совсем маленьким детям, они просто не понимают, что с ними делать. У женщин изначально сильнее развита интуиция, и страх еще больше ее обостряет. Порой интуиция матери может даже спасти ребенку жизнь.

Когда моему сыну было три месяца, у нас произошло следующее. В одну из ночей он вел себя практически как обычно. Трудно заснул, плохо спал, часто просыпался, бесконечно просил грудь, вертелся, плакал. Но было что-то такое в его плаче, какая-то незнакомая мне интонация, которая меня встревожила. Муж, мама, которые были знакомы с ребенком с самого его появления на свет, не услышали этой интонации. Они говорили, что все в порядке, что у него животик болит (до года на этот бедный животик пытаются списать почти всё). Тем не менее что-то не давало мне покоя. И я вопреки советам близких вызвала скорую. Как оказалось, у сына было защемление паховой грыжи. Если бы его сразу не отвезли в больницу… Страшно подумать, что бы было тогда.

Мы говорим о страхе, который, с одной стороны, делает маму более чувствительной и восприимчивой к нуждам своего ребенка, но при этом, с другой стороны, берет ее в заложницы. Чтобы контролировать ситуацию, женщина практически полностью стирает психологические границы между собой и ребенком. Она не употребляет местоимения «он», «она». Она говорит «мы»: «А у нас сегодня прорезался первый зубик! А мы научились ходить на горшок!» Она не воспринимает ребенка как отдельную личность.

Однако тревожность нередко превращается в гиперопеку, и ей страдают многие женщины – и именно отсюда это желание закутать, продезинфицировать, не пустить, остановить, поймать, предотвратить… И это еще один факт кражи: гиперопекающая мать, не давая бегать по лужам, лазить по деревьям, копаться в грязи, крадет нормальное детство у своего ребенка. Одна моя знакомая психолог как-то сказала, что когда она видит ходящих по детской площадке детей «во фраках и с накрахмаленными белоснежными манишками» (образ, конечно, утрированный, но тем не менее) и мам, которые не пускают этих детей побродить по лужам и даже иногда просто покопаться в песочнице, чтобы не замарать одежды, она говорит себе: «О, к сожалению, вот это наш будущий клиент!»