Лея Уотерс - Переключение на силу. Как научиться видеть в детях сильные стороны, чтобы помочь им расцвести

В довесок к домашним трудностям в 15 лет я стала жертвой травли в школе. До того момента мне никогда не случалось становиться мишенью для хулиганов, но я всегда испытывала сильное сочувствие к другим детям, подвергавшимся буллингу. Я прекрасно понимала, что значит чувствовать себя отличной от других, как будто посторонней. И вот однажды, когда хулиганы пристали к одному из младших учеников в школьной раздевалке, что-то во мне вдруг щелкнуло, и я подумала: «Это нужно прекратить» . Встав между обидчиками и их жертвой, я потребовала от них немедленно остановиться и по глупости добавила: «Почему бы вам не выбрать кого-нибудь, равного себе по размеру?»

В течение следующих восьми месяцев они обратили всю свою злобу без остатка на меня. С первой же минуты, когда я по утрам садилась в школьный автобус, и до того момента, когда вечером возвращалась домой, их издевки не останавливались – насмешки, вопли, толчки, пинки, дергание за волосы и, наконец, прямой остракизм. Они распускали обо мне ужасные слухи, подсовывали письма с угрозами в школьную сумку. Иногда мне звонили домой в середине ночи с местного телефонного автомата (благо, все это произошло задолго до наступления эпохи социальных сетей). Еще хуже были те вещи, которые они говорили о моей маме. Поскольку мы росли в небольшом городке, некоторые девочки знали о ее болезни. Но самое худшее случилось, когда они принялись запугивать мою младшую сестру. Это был тот единственный раз, когда меня видели плачущей.

Я старалась быть выше всего этого и не показывать, какую боль они мне причиняют. Однако это только усилило буллинг. После целого ряда нападений, когда мое лицо пытались поджечь сигаретой, а затем вырвали из ушей сережки, родители решили перевести меня в новую школу.

Горестей дома и в школе оказалось слишком много, и у меня развилась булимия. Я объедалась и думала только о еде. Казалось, что с каждым новым куском я заталкивала свои эмоции все глубже и глубже внутрь. В такие моменты для меня все притуплялось настолько, что невзгоды исчезали. Но вскоре подкрадывалось чувство отвращения к самой себе, вынуждая меня проходить болезненный процесс очистки организма. В течение семи лет вся энергия уходила на размышления о том, когда и сколько я смогу тайно съесть, чтобы затем избавиться от съеденного. Это был тяжелый и изнурительный период жизни.

Однажды, уже работая над диссертацией по психологии, я услышала лекцию одного из моих преподавателей о заболевании мозга, которое называется синдром Вернике-Корсакова [41] Синдром Вернике-Корсакова – комплекс связанных психоневрологических симптомов, вызванных дефицитом витамина В1 (тиамина). Развивается при затяжном алкоголизме, плохом усвоении питательных веществ. Заболевание проявляется в форме двигательных нарушений, паралича глаз, бреда. . Оно вызвано долговременным дефицитом витамина B. Ему обычно подверженыалкоголики, организм которых теряет со временем способность усвоения этого витамина. «Между прочим, – добавил он, – это может случиться и с людьми, страдающими анорексией или булимией, поскольку они также не получают достаточного количества витамина B».

Это случайное замечание сильно меня задело. Несмотря на все неприятности, моя сильная сторона, интеллект, дал мне возможность окончить среднюю школу, колледж, и вот теперь поступить в аспирантуру. Я не могла позволить себе лишиться всего из-за булимии!

Желая спасти свою единственную, как мне тогда казалось, сильную сторону, я обратилась за профессиональной помощью. Психиатр диагностировал у меня посттравматическое стрессовое расстройство и объяснил, как детские страдания влияли на химические процессы в моем мозге. Вместе мы проработали детские страхи и обиды. Я преодолела булимию. Это был важный первый шаг к исцелению, но путь на этом еще не заканчивался. Теперь, когда я не прибегала к перееданию, чтобы подавить свои чувства, годы скрытой печали и беспокойства переросли в ярко выраженную депрессию и тревогу, которые оставались со мной в течение целого десятилетия. Внешне я выглядела энергичной и успешной, но внутри представляла собой совершенную развалину, опустошенную и не уверенную в себе. Я брала лишнюю работу, чтобы подавить тревогу. Затем усталость и перенапряжение брали верх, и химические процессы в мозге снова обрушивали меня в депрессию. Вот такие американские горки.

Когда в 32 года я забеременела сыном, то была полна решимости не позволить собственным проблемам омрачить жизнь моего будущего ребенка. Однажды в книжном магазине, где мы собирались встретиться с друзьями за чашкой кофе, я заметила на полке книги Марти Селигмана The Optimistic Child [42] Ребенок-оптимист. Проверенная программа формирования характера. Манн. Иванов и Фербер, 2016 и Authentic Happiness [43] В поисках счастья. Как получать удовольствие от жизни каждый день. Манн. Иванов и Фербер, 2009 . Казалось, будто они ждали там именно меня. Наверное, мало кто в мире читал их с таким прилежанием, ведь речь шла и о моей собственной жизни, и о новой жизни во мне. В особенности книга Authentic Happiness открыла для меня важнейшую идею позитивной психологии: нам пора перестать делать акцент на том, что с нами «не так» и вместо этого больше обращать внимание на то, что мы делаем правильно.