Мария Варанд - #Я – мама, и я хочу на ручки! Ответы на вопросы, которые сводят родителей с ума

И чем больше мы стараемся быть такими, как «должны», такими, какими хотят нас видеть другие, тем дальше от понимания того, какими мы сами хотим быть, от понимания своих собственных ограничений и возможностей.

Второй вариант – признать свое «поражение», признать несоответствие ожиданиям, принять разочарование. «Да, я не могу быть такой мамой». Это очень грустно. Я часто плачу об этом. О том, что я не могу быть такой, как, может быть, хотела бы. Несовершенная такая вся. Но принятие этого и грусть очень освобождают. И я не могу всем понравиться. Кто-то никогда не признает и не полюбит меня. Какие-то мои стороны не примут даже мама с папой. Грустно. Но если я действительно понимаю это и смиряюсь с тем что не примут, – я могу больше не стараться. Я могу уже не доказывать никому, что я хороша, я могу быть собой, какая я есть.

Ох, меня берет такая злость оттого, что я не идеальная мама, несмотря на то что веду свой сайт о родительстве! Люди обращаются ко мне за советами, а я при этом мало занимаюсь с собственными детьми и часто вообще с ними не справляюсь. При этом я ничего не могу с собой поделать. Что же делать, как себя вести, когда это разочарование заполняет собой все внутри и вокруг?

Да как получается, так и веди. Иногда стыд и вот это чувство уязвимости, страха осуждениятак велики, что хочется спрятаться, защититься, оправдаться. Ну и пожалуйста. Оно, правда, проникает внутрь, это осуждение, и вызывает тревогу, что «не соответствую, не нравлюсь». Знаешь, внешнее осуждение страшно, когда наш внутренний стыд и внутреннее осуждение как-то не прожиты, что ли.

Как будто мы боимся быть стыдными или осужденными. Такое детское состояние, когда страшно, что таких вот нас, как мы есть, не полюбят, осудят, отвергнут. Это правда больно, когда отвергают. Но чем детская позиция от взрослой отличается? Ребенок зависим от взрослого, для него отвержение родителей равно практически смерти, без них не выжить. А взрослый выживет, понимаешь?

Могут отвергнуть, это больно, это – человеческая уязвимость. Но я выживу. Нет ужаса этого: «Как жить, если от меня откажутся?!» И тогда можно сказать: «Ну да, у него вот такое видение, а у меня вот так, и это может ему не нравиться. Мне жаль, что не нравится. Но у меня так».

Этот разговор не про «дзен» и не про то, что не будет уязвимо или больно. Это не про то, что «а мне все равно, что вы думаете». Тетя с улицы – мне, может, и все равно, что она думает, а вот близкие – совсем не все равно. Но устойчиво, со всем морем чувств – устойчиво. Не надо доказывать или бороться. Не надо стараться соответствовать. Это внутреннее состояние, оно не зависит от того, что говорят тебе.

Я хочу вернуться к началу нашего разговора. К тому, что ты говорила про разочарование от самой себя и что тебе жаль, что ты оказалась не такой мамой, как хотела бы. Помимо того, что это может быть переживание вины и стыда, про которые я сказала, это может быть очень целительное, хотя и болезненное переживание сожаления, невозможности быть совершенной и идеальной мамой.

Мы не можем быть всем, можем быть только собой. Ты бы, может, и хотела быть мамой-идущей-в-поход-с-детьми, но это не ты – и это просто факт. И еще очень много каких мам – не ты. Я бы хотела быть лучшей мамой своим детям. Например, любящей проводить с ними больше времени. Но я провожу с ними столько, сколько реально могу и хочу.

Я выбираю что-то делать, вместо того чтобы быть с ними, и мне это тоже очень важно: работа, друзья, муж, мое время в одиночестве. И у меня есть сожаление о том, что я не так много времени с ними провожу. Но я не могу быть всем одновременно, я что-то всегда должна выбирать в каждый момент времени. И всегда будет различие между тем, кто мы есть, и тем, кем мы потенциально могли бы быть.

Выбирая быть какими-то, мы одновременно выбираем не быть какими-то другими, упускаем возможность быть другими.

Наверное, в какой-то другой жизни я бы начала рожать раньше или рожала бы чаще и у меня бы было больше детей. Но тогда я бы не успела поработать там, где успела, побывать там, где побывала, не пережила бы тот опыт, что прожила, у нас бы были какие-то другие отношения с мужем.

В моей другой жизни я бы работала в консалтинговой фирме, жила бы в Нью-Йорке, у меня был бы свой загородный дом, и я бы все время устраивала большие семейные праздники. Я бы носила каблуки, снималась бы в кино и успела бы сделать научное открытие.

Да-да, но в «этой жизни» мы не можем жить везде, работать везде, быть замужем за всеми мужчинами, проводить с детьми время всеми возможными способами, и так далее.