Лена Никитина - Я учусь быть мамой (сборник)

А еще в школе стихотворения надо учить наизусть. Для этого ли стихотворения пишутся?

Помню, когда я преподавала в школе, в десятом классе, «спустили» нам тему сочинения: «За что я люблю Маяковского». Сама тема меня насторожила. Вдруг одна девочка говорит: «Лена Алексеевна, а если я не люблю?» Это была деревенская школа. Я говорю: «Ну так в чем дело? Не нравится – так и напиши: не люблю. Только ты напиши почему». Ребята так и обомлели. Тогда я начала задумываться: чему ж мы учим? На уроке в пятом классе детям нужно было выучить стихотворение и каждому ответить. Тридцать раз одно и то же: «Люблю грозу в начале мая…» Любимое мною стихотворение. Я настолько возненавидела такой способ обучения! Или эти вопросы после какой-нибудь истории, которая тронула детей до слез: «почему» да «сколько». Они же убивают живое чувство! Было в моей педагогической практике несколько до того ошеломивших меня моментов, что после этого я из школы ушла. Я пыталась и своим-то ребятам сказать – не нравится, так и скажи: «Не нравится мне». Пусть будет «два». Честно.

К возрасту бабушки то, что дано природой (или Богом, если хотите), – сердце – ни в коем случае не должно быть забито жизнью. Ни наукой, ни силой, ни страхом. Слушай сердце, учись этому с младенчества! Я, к сожалению, поздно поняла это.

Для меня теперь больная тема – образование бабушкиного круга возможностей, даже обязанностей.

Ну кто, кроме бабушки, не будет торопиться? В искусстве-то спешка вредна. Тончайшее чувство, передаваемое от одного человека к другому, через музыку ли, через живопись, требует и отношения определенного. И любое изделие, сделанное мастером, – оно индивидуально. К штампованным вещам, которых сейчас гибель, даже красивым, сердце не лежит. Все то же сердце… Видели бы вы, как делают матрешек на фабрике. Сидит вереница раскрасчиков, и каждый ставит свой штрих. А потом это дается детям, этакий стандарт. И много такого в нашем обиходе. А что умеют сегодня руки женские?

Так вот: бабушка должна учить чувствовать. Понимать и чувствовать других людей. Щадить их, жалеть их. Не ругать на каждом перекрестке, «такой-сякой». Милосердие – вот корона бабушки. Любого приветить, даже нищего, даже грязного – человека… Бомжи несчастные валяются… Да кто знает, что это за человек, кто был он? Чьи-то сыновья, дочери, а может, матери и отцы чьи-то.

И задача, особенно молодых, растущих, – оберегать стариков. Мы нуждаемся в ласке и заботе еще больше, чем дети маленькие. Может, и не больше – а по-другому.

Связь времен какая: тысячи лет прошли, а мы все еще люди, хотя уже на грани. Из-за того, что мы не учимся быть бабушками и дедушками с самого начала, прервана эта связь. Несколько поколений уже так выросли. Так откуда бабкам-то взяться? Ну и нет их сейчас, настоящих бабушек, к которым можно вот так подойти и силенок набраться для трудного школьного пути… Наоборот: «Давай, садись уроки делай!» А важно-то добиться не сделанных уроков, а того высочайшего доверия – я бы сказала, высочайшего положения и в обществе, и в семье, – чтобы тебе доверили то, что и подруге, и другу не доверишь.

Что мы передадим детям, и как это сделать-то? Мы его к пианино, а ему лишь бы откручивать у велосипеда колесо. Другое ему нужно.

Мы, родители, часто ведь ошибаемся. Ребенок не слушается – ну и правильно делает, что не слушается! Значит, не умеешь его убедить, или несправедлив с ним. Ну и признайся: сынок, я погорячился. А дети всё чувствуют, они такое нам могут прощать…

Многие ли родители поймут это? И понимания недостаточно, тут сердцем надо чувствовать. Не требованиями, а своим примером, своим отношением к делу мы их научим.

Мне во многом помогло количество детей, и собственных, и внуков. Но сегодня быть бабушкой, я вам доложу, столь сложно! Ведь сам процесс общей жизни – он же очень болезненный получается. Я часто выступаю в собственном семействе не как объединитель, а прямо наоборот. Влезаю и сама себя ругаю потом, а дело уже сделано. Тут тактичность должна быть. Знать, когда время сказать, а когда удалиться от ссоры, не встревать.

В деревнях-то тоже разные бабки были. И дедушек, так же, как и отцов, не хватает в семьях. Если б все было, как я расписала, так процветали бы деревни…

Трудно так сказать, чтобы коротко-то. Одно только скажу: что бабушкой учиться быть мне поздно. Я опоздала быть бабушкой.