Игорь Павлов - Как я (на)учился жить без папы, лежать в больнице, любить маму и многому другому… Книга для мам и сыновей

А еще я узнал от мамы, что есть такие монахи – они называются буддистами. Буддисты, как и те древние люди, верят в то, что у каждого животного и насекомого есть душа. Представляешь, такая же душа, как и у нас с тобой! И душа любого человека, даже моя или твоя после нашей смерти может поселиться в каком-нибудь насекомом или животном. А после его смерти перейти к другому животному или к другому человеку, который родится. Эти монахи считают, что у каждого из нас есть несколько жизней и что в прошлой жизни мы сами могли быть насекомыми или животными. Если им верить, то в прошлой жизни я мог быть, например, гусеницей! А гусеница, которую мы хотели отдать муравьям, в прошлой жизни могла быть человеком. Она даже могла быть в прошлой жизни моей прапрабабушкой! Вот такие дела…

В общем, много чего нового в тот день я узнал от мамы. А главное, эти истории заставили меня задуматься о том, о чем я до этого никогда не думал. Неужели у насекомых может быть душа? Чувствуют ли они так, как чувствуем мы? О чем они думают и думают ли вообще? Размышляя над этими вопросами, я стал совсем по-другому относиться к окружавшим меня растениям, насекомым и животным. Не будучи до конца уверенным в том, произошел ли я от деревьев, обезьян или гусениц, я вдруг почувствовал тесную связь со всеми живыми существами на Земле.

Когда мне исполнилось лет десять, мама подарила мне книжку о том, как мальчик и девочка волшебным образом уменьшились до крошечных размеров и отправились в путешествие по царству насекомых. Кажется, книга называлась «Необыкновенные приключения Карика и Вали». Читая эту увлекательную историю, я впервые посмотрел на мир глазами муравьев, сороконожек, бабочек и рогатых жуков. У каждого из них была своя жизнь, полная опасностей и неожиданностей. И самой большой опасностью для любого из них был человек. После этого мне стало стыдно за свои прошлые издевательства над насекомыми. Не могу сказать, что я их полюбил, потому что любить червяков, улиток и пауков – это как-то глупо. Но я начал бережнее к ним относиться и перестал причинять им боль.

И если насекомых я все-таки недолюбливал, потому что некоторые из них выглядят, мягко говоря, неприятно и часто заползают туда, куда им заползать не следует – например, в штанину или за шиворот, то животных я любил по-настоящему. И этому меня тоже научила мама. Она всегда подкармливала бездомных котиков и собачек, которых встречала на улице. Вместе с мамой мы зимой ходили кормить птиц на пруд, выхаживали подброшенных во двор котят и собирали кости для бездомных собак. Жалость к бедным животным, которой была переполнена моя мама, передалась и мне. Я таскал домой с улицы котят, щенят, ежей, ящериц, чтобы согреть их и накормить. И мама за это меня никогда не ругала.

А однажды я подобрал на улице большущую черную раненую ворону. Бедняжка то ли сломала крыло, то ли вывихнула его и не могла летать. Мне стало ее очень жалко. С мамой мы поселили ворону на балконе и кормили хлебными корками. Через пару дней она благополучно улетела, а я почувствовал какое-то странное чувство. Когда раньше я отправлял на смерть гусеницу или улитку, я не чувствовал ничего, кроме холодного любопытства. Я был как будто бесчувственным роботом. Но когда я спас от гибели ворону, во мне появилось какое-то новое, удивительно приятное ощущение. Я почувствовал себя спасителем! Это чувство словно окрылило меня, и я готов был взлететь вверх, как эта ворона. Ты, наверное, думаешь – во дела, столько радости из-за какой-то вороны! Да вон их сколько летает по городу! Но я радовался не столько из-за вороны, сколько потому, что сумел спасти жизнь живому существу и не дал ему погибнуть. А быть спасителем – это так здорово!

Когда кто-то из моих сверстников обижал животных, я не знал, куда деваться. Мне было жалко их, и при этом я не хотел, чтобы надо мной смеялись другие ребята. С грустью я смотрел на то, как они бросались камнями в кошек и собак, и ничего не мог с этим поделать. Единственное, что я мог сделать, так это сам не участвовать в травле животных и пытаться отвлечь внимание приятелей на что-то другое. Все это давалось мне очень и очень тяжело. Мнение друзей много значило для меня. Я не хотел выглядеть в их глазах жалостливой девчонкой, заступающейся за дворняг. Сам не знаю, как мне удавалось избежать насмешек и сохранить в себе любовь к животным. Наверное, только благодаря тому, что я знал – мама всегда меня поймет и поддержит. И за все то время, что я взрослел и размышлял о своем отношении к животным, я не только научился их любить. Я сделал еще несколько открытий.