Михаил Фонотов - Времена Антона. Судьба и педагогика А.С. Макаренко. Свободные размышления

«Система организации детского коллектива А. С. Макаренко, возникшая на Украине, оказалась одинаково живительной и в детских учреждениях Ленгороно». 66-я школа-колония стала образцово-показательной.

Второй пример. В изложении А. С. Макаренко. «Вызвал из Ленинграда Карабанова: „Бери новую колонию, будешь работать там“. – „Хорошо“. Дал я ему старый совхоз (с. Якушенцы). Ничего там не было. Я решил: Карабанов человек сильный. Дал я ему „лучших ребят“. Со всей Украины собрал… настоящих „жуков“ которые со мной без мата принципиально не разговаривали. Парню 14–15 лет, но у него в кармане отмычка и водка. Месяц я продержал их в приемнике, окружив высоким забором, часовых поставил. Наконец, получаю телеграмму от Карабанова: можно привозить.

Ночью они прибыли в Винницу. Карабанов подал к станции два грузовика. Приехали. Накормили „хлопцев“ уложили спать. Утром проснулись – кругом степь, пусто».

«Прибежал Карабанов: „Где хлопцы?“ Схватил первого попавшегося коня, без седла, поскакал за ними. Видит – идут хлопцы по дороге. Он спрыгнул с коня. Поскользнулся и упал. Лежит. Те к нему: что такое? Пробуют поднять. Стонет. Потом говорит: „Снесите меня в колонию“. Понесли Карабанова в колонию. Всей гурьбой пошли. Принесли. Осторожно опустили его, а он вскочил и говорит: „Ну, спасибо, что донесли, не хотелось мне пешком идти“. Ребята буквально обалдели».

«Через три месяца я приехал туда к нему с ревизией, посмотрел на них. Дисциплина, что надо. Все очень вежливы, приветливые, все читали „Педагогическую поэму“»…

Пример третий. Вспоминает коммунар Леонид Конисевич.

«В Барыбинский детдом никто не хотел ехать, сменились четыре директора подряд. Проводившие весь день на крыше воспитанники проигрывали в карты имущество и девочек, играли „на воспитателя“ – проигранного прогоняли сквозь пруточный строй в коридоре. Когда сюда привезли Калабалина, тот сказал:

– Мне нравится. Остаюсь. Но при двух условиях: месяц – никаких проверок, даже если услышите, что меня убили или я кого убил. И уволить всех воспитателей – наберу новых сам.

Условия были приняты. Собрав остатки персонала – уборщиц, сторожа, повара, истопника, – произнес вдруг:

– Дармоеды, надо начинать работу. Будем таскать им пищу на крышу.

И понесли. Те, позавтракав, побросали миски вниз. Пообедали – вновь побросали. Поужинали… А наутро, когда вновь „официанты“ доставили завтрак на крышу, все спустились, грудою вошли в кабинет:

– Не имеешь права заставлять есть на крыше.

– Спускайтесь, – произнес спокойно Семен Афанасьевич.

Спустились, и конфликты были окончены, картежники исчезли».

Однако надо еще раз вернуться в Катав-Ивановск. Галина Константиновна каждый день ходила на почту за письмами. И однажды она увидела на конверте знакомый почерк. Это был почерк Семена. Она вскрыла конверт, начала читать и ничего не могла понять. Письмо – не ей, а Сухининой, ее подруге. Обратный адрес: Горький, гостиница «Центральная». И подпись – Сухинин. Галина Константиновна от обиды расплакалась: дождаться, наконец, письма от Семена и так разочароваться… Успокоившись, она вновь перечитала письмо. Отчего бы Семен стал писать Сухининой. И ни слова о ней – почему?

Письмо Семена Калабапина жене

Какая-то загадка. Не сразу, но она все же поняла: в письме муж сообщает о главном – о том, что он жив.

Первое побуждение, охватившее ее, – все бросить и поехать в Горький. У нее появилась тоненькая ниточка – ее нельзя было выпустить из рук. Но «все бросить» означало бросить детей, своих и остальных, которые тоже не были чужими…

Через некоторое время пришло второе письмо. Тоже рука Калабалина. Из Горького же. Но на этот раз на имя Порозовой, воспитательницы детдома. Кое-что стало проясняться. Семен писал: «Все это время судьба мною играла, как играют бурные весенние потоки воды – щепкой». И он долго и подробно описывал приключения этой щепки. И потом – «И заговорю я голосом человечьим… И многое вам расскажу, мои милые, и многое вам неясное станет ясным и даже дорогим».

Семен и Галина Калабалины

Горький… Вырваться бы туда… Она его там обязательно отыскала бы. Просто, может быть, встретила бы на улице… Ходила бы, ходила бы по улицам, пока не встретила бы.