Шалва Амонашвили: Основы гуманной педагогики. Книга 1. Улыбка моя, где ты?

Следующий трактат – «Спешите, дети, будем учиться летать!» – поднимает читателя не просто на следующую ступень, а устремляет в духовную высь. Эту книгу нельзя пересказать; читая её, вы поймёте, почему в это же самое время известнейший австралийский учёный, представитель школы гуманистической психологии Билл Ньюмен пишет книгу под названием «Парите вместе с орлами», где как бы продолжает мысль Ш.А. Амонашвили о благородстве, силе духа, о красоте, о любви: «Вместе мы способны изменить мир».

Тонкой нитью проходит практически во всех произведениях автора мысль о высокой духовности, о христианских корнях классического педагогического учения. Педагогика, как сфера культуры, обращена к сердцу каждого человека – и большого, и маленького, и верующего, и неверующего, – постигающего великие духовные традиции. Для нашей многонациональной и поликонфессиональной страны важно осознание ценностных оснований всех религиозных учений, позволяющих прийти к целостности восприятия мира, к гармонии бытия, к культуре образовательного поля, чтобы глубже, полнее раскрыть современное содержание понятия «педагогика» в её гуманистическом измерении.

Нужно сказать о высочайшей деликатности автора, выражающейся в «теории допущений» гуманно-личностной педагогики. Гуманное педагогическое сознание он основывает на системе педагогических допущений, благодаря которой каждый участник образовательного процесса определяет для себя своё личностное ощущение педагогики как науки, как искусства и как любовь. Эти допущения и выводы, которые автор объединяет под понятием четвертого – духовного – измерения, составляют духовно-философскую основу гуманно-личностной педагогики. Их развёрнутое содержание впитывает в себя в качестве источников Святые Писания основных религий, духовно-философские учения, классическое педагогическое наследие.

Труды, включенные в первую и вторую книги собрания сочинений, занимают особое место в жизни и творчестве Ш.А. Амонашвили прежде всего тем, что это живые ступеньки вхождения в Гуманную педагогику. Живые, потому что тема каждого из них являлась предметом больших и малых обсуждений, круглых столов, мастер-классов на международных, республиканских, областных и городских педагогических чтениях. А импульс этому движению дали Первые Международные педагогические чтения в Москве в 2002 году. С тех пор они проводятся в Москве ежегодно при научном руководстве Ш.А. Амонашвили сторонниками гуманной педагогики со всей России, стран Балтии и Ближнего Зарубежья. В течение 3 дней более 700 человек заполняют все большие и малые аудитории Московского городского педагогического университета – это классы большой научной школы Амонашвили, и каждая строка в этих книгах говорит о том, как надо любить детей, как надо мыслить гуманно и как надо воспитывать духовность в растущем человеке. Высота духовного поиска, вдохновения и творчества делают отношения ученика и учителя особыми, доверительными, а знание – живым, действенным, согревающим ум и сердце, ибо путь к душе человека лежит через любовь.

У каждых Педагогических чтений своя тема, свой лейтмотив, своя педагогическая история. Они являют собой торжество Гуманной педагогики, наглядно показывают ступени восхождения, развития, совершенствования каждого участника.

Книги Ш.А. Амонашвили раскрывают значимость творчества в гуманном образовательном процессе, настраивают на новое видение педагогической реальности. Самое высокое предназначение, даруемое ученику и учителю гуманной педагогикой, есть возмоть свободного творчества.

Постигая глубокий смысл трудов Ш.А. Амонашвили, всё отчётливее осознаёшь, что мы, педагоги, несём особую ответственность за наше будущее. И от доброты и щедрости сердца учителя зависит: оживут ли в его руках зёрнышки истины, отзовётся ли его слово в душе ученика.

Чем глубже познавал я детей и профессиональную жизнь учителя (а жизнь эта беспредельна), тем больше возмущали меня учебники по педагогике, в них почему-то не чувствовал я любовь и уважение к себе – к учителю – и к своим ученикам. В них я и сейчас не нахожу такого страстного призыва к утверждению прекрасного в жизни и к познанию ее, с какой страстью устремлены к ним сами дети и я тоже вместе с ними.