Документы в архивах отсутствуют

Трое, собравшиеся в кабинете морского министра, не питали особой приязни друг к другу. Командующий флотом в душе презирал министра, считая лощеного графа приятно выглядящим нулем, пробравшимся в министерское кресло только благодаря своим связям. (Граф Селборн был зятем премьер-министра, других достоинств за ним не числилось.) Граф, в свою очередь, недолюбливал лорда Керра, не без оснований полагая, что годы, проводимые на палубе корабля, не способствуют совершенствованию хороших манер, которым граф придавал исключительное значение. И оба свысока относились к заместителю начальника разведуправления: представитель этого ведомства не может быть настоящим джентльменом, несмотря на офицерский мундир. Ведь неспроста сам начлальник Управления – принц Луи Баттенберг – практически полностью устранился от руководства некоторыми секторами, ограничиваясь подписанием представляемых ему сводок и протоколов.

Лорд Керр всегда завидовал почти сверхъестественному чутью принца, позволявшему выкручиваться из самых щекотливых положений. Вот и сегодня, словно предвидя заранее, что речь пойдет о вещах крайне неприятных и опасных, он прислал вместо себя заместителя – капитана 1 ранга Оттли. Но с Управлением приходилось считаться, в последнее время оно приобрело такой вес и значение, что, как грустно констатировал один из морских министров, «без него было практически невозможно решить ни одного вопроса, имеющего большее значением, чем, скажем, какие-либо изменения формы одежды». Капитан же 1 ранга Оттли считался восходящей звездой Управления, и это хоть немного подсластило пилюлю.

Селборн со скучающим видом откинулся на спинку кресла, без внимания слушая лорда Керра.

– ... Бои 28 июля и 1 августа, по донесениям нашего атташе в Японии Пакенхэма, были во многом неожиданными. – Керр хлопнул по кожаному бювару, лежащему перед ним. – Прежде всего, резко возросла дистанция артиллерийской стрельбы, что приводит к чудовищному расходу боеприпасов при ничтожных результатах. 28 июля Того уже был готов из-за этого прекратить бой, так как его корабли впустую расстреляли все снаряды. Только вмешательство наших советников спасло положение. В связи с этим особенно остро встает вопрос повышения точности стрельбы, но сами японцы решить эту проблему не могут.

– Так давайте поможем им, – тихо предложил капитан 1 ранга. – В нашем флоте ведь проводились опыты с приборами центральной наводки, и были получены удовлетворительные результаты.

Селборн взглянул на него и скривил губы. Приходилось терпеть эту безликую личность, раз уж ей посчастливилось пробиться. Дело в том, что сам Оттли старался быть на виду как можно меньше. Даже представляясь, он произносил фамилию так невнятно, что собеседнику в дальнейшем приходилось прятаться за вежливое, но совершенно неопределенное «сэр». Что ж, у каждого могут быть свои слабости, поэтому, раз он сам того так хочет, и мы тоже не будем называть его по фамилии.

– Но это пока только опыты, – возразил ему Керр.

– Ну, вот видите, – улыбнулся капитан 1 ранга. – А русские уже двадцать лет назад испытали систему Давыдова в бою. Бедным туркам выпало сомнительное удовольствие первыми опробовать на своей шкуре новое изобретение. Вот и система Скотта, как всякая новинка, должна быть проверена в бою.

– Адмирал Фишер уже испытал ее, – брюзгливо заметил Керр.

– Только на маневрах.

– Что поделаешь, мы не воюем.

– Мы – да, – снова улыбнулся заместитель начальника разведуправления.

– Простите, сэр, – очнулся вдруг от каких-то дум министр, – насколько я понял, вы предлагаете передать приборы Скотта японцам?

– Совершенно верно, – кивнул капитан 1 ранга. – Полученный опыт будет совершенно бесценным, как для совершенствования конструкции приборов, так и для обучения личного состава обращению с ними. Поэтому, как я считаю, необходимо увеличить количество наших советников в японским флоте.

... - имею честь почтительнейше доложить, что повеление Вашего Императорского Величества выполнено, рапорт о чем с трепетом повергаю к стопам Вашего Императорского Величества.

Адмирал Того кончил читать донесение и склонился перед императором в глубоком поклоне. На неподвижном лице Муцухито не дрогнул ни один мускул, он по-прежнему смотрел мимо адмирала на лепную позолоту, украшающую стены зала. В воздухе повисла тяжелая тишина. Адмирал выпрямился, нервно комкая в кулаке исписанные листы. Наконец император перевел на него взгляд тусклых глаз.