Константин Душенко - Мастера афоризма. Мудрость и остроумие от Возрождения до наших дней

В обществе мы никогда не говорим о музыке, потому что не знаем ее, и никогда не говорим о живописи, потому что ее знаем.

В провинции и дождь – развлечение.

Газета – естественный враг книги, как шлюха – естественный враг порядочной женщины.

Гений – это талант умершего человека.

Если Бог существует, то атеизм должен казаться ему менее оскорбительным, чем религия.

Женщины в вопросах всегда видят личности, а принципы черпают в своих личных симпатиях.

Застенчивость – это только нервное явление. Все нервные люди застенчивы. Скромность тут совершенно ни при чем.

Искусство нравиться как будто просто. Надо соблюдать только два правила: не говорить другим о себе и постоянно говорить им о них самих.

История – это роман, который был; роман – это история, которая могла бы быть.

Картина в музее слышит больше глупостей, чем кто бы то ни было в мире.

Книга при своем появлении никогда не бывает шедевром: она им становится.

Когда близко видишь людей, которые вам аплодируют, то начинает казаться, что люди, освистывающие вас, может быть, не так глупы.

Когда неверие становится верой – оно более нелепо, чем религия.

Крупным людям свойственно мелкое тщеславие.

Любой, кто не считает себя гением, не является даже талантом.

Любопытно, что больше всего раскупают книги, которые меньше всего читаются. Это книги, стоящие напоказ в книжных шкафах у людей не читающих, – книги, так сказать, меблировочные.

Маска в конце концов прирастает к лицу. Лицемер кончает тем, что становится человеком чистосердечным.

Мастерство романиста – и вообще писателя – состоит не в умении все описывать, а в умении выбирать.

Ни один писатель никогда не сознается себе в том, что чем громче становится его слава, тем шире круг почитателей его таланта, неспособных оценить его.

Один здешний буржуа сказал своему сыну: «Ты богат, говори громко!»

Признать талант у своих друзей еще труднее, чем признать его у своих врагов.

Самая рассудочная из всех страстей, скупость, порождает наибольшее безумие.

Статистика – самая главная из неточных наук.

То, что происходит в наши дни, – еще не нашествие варваров; это нашествие шарлатанов.

Тот, кто не отличает нас от других, наносит нам оскорбление.

Тот, кто не презирает успеха, не достоин его.

Будьте человечны: если ваш сын не различает цветов, лучше сделайте его критиком искусства, чем машинистом-железнодорожником.

Женщина все еще помнит первый поцелуй, когда мужчина уже забыл о последнем.

Женщины как дворяне эпохи Мольера: все знают, ничему не учившись.

Знать то, что знает каждый, – значит не знать ничего.

Ложная мысль не может быть хорошо выражена, а хорошая не может быть выражена плохо.

Мужчины, которые отзываются плохо о женщинах, обычно имеют в виду лишь одну.

Не подлежит сомнению, что сторонники смертной казни имеют больше общего с убийцами, чем ее противники.

Политика зависит от политиков почти в той же степени, что погода от астрономов.

Прощение – аристократическая форма презрения.

Целомудрие – самое неестественное из сексуальных извращений.

Человек извлек пользу из своего интеллекта: он изобрел глупость.

Чтобы объяснить соломинку, пришлось бы разобрать на части весь мир.

Без помощи предубеждений и обычаев я бы заблудился даже в собственной комнате.

Говоря правду женщинам, которые в самом деле красивы, мы учимся льстить остальным.

Даже если мир ни на что другое не годен, это все же прекрасный предмет для рассуждений.

Дефо говорит, что в его время нашлась бы сотня тысяч отважных англичан, готовых не на жизнь, а на смерть сражаться против папизма, не зная даже, что такое папизм – человек или лошадь.