Ог Мандиго: Величайший в миpе тоpговец

Фредерик В.Фелл

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Хафид задержался перед бронзовым зеркалом и, глядя на свое отражение в блестящем металле, пробормотал: "Только глаза и сохранили молодость",--отвернулся и медленно направился в конец зала. Шаркая, он прошел сначала между колонн из черного оникса, поддерживающих вызолоченные и посеребренные потолки, потом мимо резных столов из supkus и слоновой кости.

На кушетках, диванах и стенах поблескивали украшения из черепашьих панцирей, инкрустированных драгоценными камнями, отливала парча с искуснейшими узорами. Огромные пальмы в бронзовых сосудах обрамляли фонтан с гипсовыми нимфами, и цветочные вазы, отделанные драгоценностями, состязались в привлекательности со своим содержимым. Ни один посетитель не мог бы усомниться, что владелец дворца действительно человек очень богатый.

Старик миновал крытый сад и прошел на свой товарный склад,<$!?> который растянулся за особняком на пятьсот шагов. Эрасмус, главный казначей, в нерешительности ожидал его у входа.

--Здравствуйте, господин.

Хафид кивнул и молча проследовал дальше. Эрасмус двинулся за ним и лицо его явно выражало обеспокоенность необычным предложением хозяина встретиться с ним в этом месте. Возле помостов Хафид задержался, чтобы взглянуть на товары, которые снимали с груженых повозок, переносили в отдельные палатки и пересчитывали.

Тут были тонкие холсты и шерсть, пергамент и мед, ковры и масло из Средней Азии; стекло, фиги, орехи и бальзам из этих мест; ткани и лекарства из Пальмиры; имбирь, корица и ценные минералы из Аравии; зерно, бумага, гранит, алебастр и базальт из Египта; гобелены из Вавилона, картины из Рима, а также статуи из Греции. Воздух был пропитан бальзамом, но чувствительный к запахам старый Хафид также различал аромат сладкого изюма, яблок, сыра и смоквы.

Наконец он обернулся к Эрасмусу.

--Старина, сколько сейчас у нас в казне?

Эрасмус побледнел.

--Всего, хозяин?

--Всего.

--Я не подводил окончательного счета, но полагаю, что там не менее семи миллионов золотых талантов.

--А если все добро в моих складах и лавках обратить в золото, сколько это будет?

--Опись за этот сезон еще не закончена, господин, но я прибавил бы еще как минимум три миллиона талантов.

Хафид кивнул.

--Товаров больше не закупай. Не медля начни делать приготовления для продажи всего принадлежащего мне, я хочу обратить все в золото.

Казначей открыл рот, но не смог извлечь ни звука. Он зашатался как от удара и когда, наконец, смог заговорить, с трудом вымолвил:

--Я не понимаю, господин. Это был наш самый удачный год. Каждая лавка отчиталась об увеличении доходов по сравнению с прошлым сезоном. Даже римские легионеры стали теперь нашими покупателями, ибо разве ты не продал прокуратору Иерусалима двести арабских жеребцов за две недели? Прости мою дерзость, нечасто я расспрашиваю о твоих приказах, но этого мне не понять...

Хафид улыбнулся и мягко пожал Эрасмусу руку.

--Мой верный друг, сумеешь ли ты припомнить первое распоряжение, которое получил от меня, когда начал работать здесь много лет назад?

Эрасмус на мгновение нахмурился, затем его лицо прояснилось.

--Ты повелел мне каждый год отделять от нашей казны половину дохода и раздавать бедным.

--Не счел ли ты меня тогда безрассудным?

--У меня были дурные предчувствия, господин.

Хафид кивнул и указал в направлении помостов с товарами.

--Теперь ты видишь, что твои опасения были безосновательны?

--Да, господин.

--Тогда не спеши осудить мое решение, пока я не объясню тебе своих намерений. Я уже стар и мои потребности неприхотливы. <$!? потребности не бывают неприхотливы. Я неприхотлив, потребности невелики ?> Моя возлюбленная Лиша после стольких счастливых лет взята от меня, и поэтому я желаю раздать все свое богатство беднякам этого города. Я оставлю себе ровно столько, чтобы завершить свою жизнь без хлопот. Я хочу, чтобы ты, помимо распоряжения нашим имуществом, приготовил необходимые документы для передачи владения каждой моей лавкой тому, кто управлял ею. Я желаю также, чтобы ты разделил между управляющими пять тысяч золотых талантов в награду за многие годы верной службы с тем, чтобы они могли заполнить свои прилавки чем пожелают.

Эрасмус начал было говорить, но Хафид жестом остановил его.

--Такое распределение тебе не нравится?

Казначей склонил голову и попытался улыбнуться.

--Нет, господин, я просто не могу понять ход твоей мысли. Ты говоришь как человек, дни которого сочтены.