Евгений Иz: Некоторые виды размножаются пиздежом

В этой жизни я вместе с многими. Я был миллионером, безработным, отвисал на дурке, печатался в прессе. Это крутой Пресс. Я всегда видел, что происходит вокруг меня. Какая-то хуйня забирала меня больше – какая-то меньше. Я адаптировался вместе с многими. После безболезненного отделения Украины все её болезни повылазили наружу. Я тоже охуевал с этих неповторимых миллионов, деньги вдруг стали вырождаться, а попс стал единственной любовью для всех. Мне никогда не нравилось греть яйца на одном доходном месте; может быть, поэтому я последнее время считаю каждую ебучую копейку, чтобы жить. Средний читатель, ты меня поймёшь. Ни для кого не секрет, что морали больше не стало, остались только засаленные жаркими руками декорации. Те хитрожопые пиздаболы, что вовремя выебнулись и добрались к власти, теперь заняты материальным накоплением и, как всегда, видели ближних своих на хую. Государство – это те, кто сегодня хапает охуевшей здоровенной ложкой откуда только можно. Добра и зла нет, есть только зловонная стабильность и хитровыебанный прогресс, а всё, что материально, – абсолютно всё это, – можно купить. Это не сложно, надо только совершить Работу. Я свою всё ещё делаю – чем дальше, тем лучше. Это – повод моему оптимизму, когда я выхожу на уродливые улицы ещё одного голимейшего города, так похожего на мой родной; когда я вижу в толпе страх и самоунижение; когда пьяные пролетарии с пустыми карманами валятся на лёд с расстёгнутой ширинкой; когда каждого третьего можно недорого купить вместе с его говном; когда никто ни во что не въезжает и все тупо проедают жизнь. Вот в такой обстановке приходится работать. Послушай, средний читатель, ведь социализма больше не будет, даже города переименованы. Украина вертит перед ЕЭС своей голой жопой, но для европейцев это всего лишь стриптиз. Супружеское ложе маячит где-то во вневъебенном будущем. Мировой капитализм знает только одно – собственность на любую форму материи. Не продашь – не наебёшь, в ином случае всё в момент дербанится на части. Я просто наблюдаю, что происходит на Земле (уже подербаненной), пока я тут развиваюсь. Всё так странно устроено – есть от чего прихуеть. Хотя бы и от себя самого.

Я, например, родился в ебучей зоне угледобычи и вырос в семье директора шахты. С детства у меня всё было заебись. На учёбу в школе я положил хуй, как только въехал, что мне нечему научиться у людей, называющих себя учителями и преподавателями. Я сам по звёздам – Лев и между мной и отчимом всегда была дистанция. Отчим почти никогда не наезжал. С первого дня его появления в нашем доме, я понял, что этот тип будет нас содержать, – а было мне тогда лет десять. Мой папаша умер видным деятелем Горкома и через два года появился энергичный директор шахты. Мы же с сестрой отвязывались – каждый в свою сторону. Со временем меня всё это до того заебало, что я решил прыгнуть с седьмого этажа. Прыжка не состоялось, зато я стал притарчивать на такой вещи, как план. Я уже заканчивал школу, – экзамены покупал отчим, – и как минимум дважды в неделю я напивался манго или накуривался до оебунения. Это был конец 80-х, корчи новой волны. В моей комнате мы с другом устроили минипритон, где и торчали, исследуя клей и колёса, пока нас не спалила мама. С сестрой у меня были особые фишки – мы были заодно, но после того, как я её выеб в неполные 13 лет, она отдалилась, занимаясь только заманиванием подходящих юных и не юных самцов. Короче говоря, сестра моя сразу приняла в этой жизни роль пожирательницы сердец. Если она обзывала меня при случае мозгоёбом, то я говорил ей, – а ты манда бешенная. Так я царствовал на исходе своего детства. Родители не трогали меня, и вообще – не могли врубиться, чего мне надо, поэтому опасались узнать какую-нибудь мою «правду». Однажды я удолбался нехуёвой кашей и меня угораздило угнать у собственного дяди (он – главный архитектор города) «волгу», которую я слегка разъебурил о телефонную будку прямо напротив мусарни. Дядя и отчим не раз вытаскивали меня из разной хуйни с мусорами, но я воспринимал это как само собой разумеющееся.

А потом покатили эпопеи с выставлением госимущества. Супернаглые кражи, когда киоск чистился за спиной у патрульного «ГАЗа». Ширка порой творила чудеса. Ихтиандр, Шерлок и я как-то в конце лета вмазались, чуть позже накатили по горсти транков, и в девять вечера, слушая каждый шорох за километры, предоставив всё в руки фортуны, влезли со стороны проезжей части в окно золотой мастерской на третьем этаже «Дома Быта».