Михаил Щербаченко - Краткий курс научного карьеризма. Пособие для молодого чиновника

Марина, также устремленная в руководящие выси, душить в себе «основной инстинкт» не собиралась. Ее гербом мог бы стать усыпанный розами танк. Она умела расхвалить подчиненных, даже польстить им, если того требовали обстоятельства, и они пахали на нее с удовольствием и предвкушали награду, которую всегда получали. При этом Марина обладала талантом преподнести поощрительную безделушку с той помпой, с какой дарят ключи от райских врат. Ей доверяли, ей симпатизировали, ею дорожили, ее даже любили, если можно чувство к руководителю назвать любовью, и она заливала это топливо в бензобак того самого танка, который тащил ее вперед и выше.

Обе руководящие дамы выбрали маски. Ирина орала матом на подчиненных ей взрослых мужчин, и те терпели. Как-то нашелся храбрец, который огрызнулся и швырнул заявление об уходе, так она увела его в кабинет, наедине уговорила остаться, слегка повысила и впредь лупцевала пуще прежнего. Однажды Ирина не отпустила с пустяшного совещания сотрудника, которому нужно было в больницу проститься с умирающей женой. Она знала, куда он отпрашивается, и все это знали. Но маска злодейки приросла.

Маринина маска позволяла сотрудникам обращаться с ней как с истинной женщиной: пытаться разжалобить, оправдаться, упросить и, наконец, попросту навесить на уши лапшу. И она, понимая эти штучки, иногда позволяла обставить себя. Но только по мелочам. При первой же попытке одного из заместителей сесть на шею она при всех показала ему танковый ствол. Присутствующие поняли, и броня мгновенно скрылась под кустами роз. Марине не нужны страх и озлобленность окружающих, ей требуется их лояльность.

К чему автору пришли на ум эти женщины-антиподы? А к тому, что в главном они удивительно схожи. Обе по-крупному амбициозны, безумно дорожат своим местом, трудоспособны до потери пульса. И как руководители стопроцентно эффективны, поэтому начальству невыгодно их менять, а подчиненным нет смысла им перечить. Обе понимают, что единожды ступив на руководящее поле, где пасутся мужские стада, они лишили себя права хоть в чем-то оказаться слабее. Тема тяжелой женской доли в аппаратных играх не прокатит.

Одно слово, родственные души. Хотя они даже не знакомы.

На строительстве школы нервно – ждут префекта, вероятен разнос. А вот и он сам в центре суетливой свиты. Шаги неспешны, взгляд в землю; что задумал, непонятно. И вдруг, не поднимая головы: «Василий, у тебя шнурок развязался».

Идущий в свите мелкий клерк каменеет. Шнурок ботинка и в самом деле развязан, но главное, префект помнит имя Василия. Мало того: Сергей Максимович идентифицирует его по ботинкам, а ведь на пустого, никчемного человека он бы вообще глядеть не стал, пусть у того хоть шнурок развяжется, хоть штаны свалятся. Наконец, префект не иначе как сознательно дает понять окружению, что уж кого-кого, а Василия он помнит, ценит и в обиду не даст.

Через неделю парня уволили. По пустячному поводу. Удавили шнурком.

Ну и ладно, сказали в префектуре, не первый и не последний. Все давно знали, что их начальник – редкой души сукин сын. Это стало ясно еще четыре года назад, когда Сергей Максимович получил назначение в округ. В первый же день он объявил кадровику: «Каждое утро ты должен приносить мне чью-то голову». Дороживший собственным скальпом кадровик все понял, и головы полетели. Это была не новая метла, а гильотина. Казнь могла настичь любого, и даже самые битые аппаратчики сказали: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца».

Через пару месяцев, однако, репрессии разом прекратились, начальник стал приветлив и либерален, и чиновники постановили: все, кровушки напился, теперь можно жить. Но они не знали, что попали в сеть управленческой системы, которую Сергей Максимович создал еще в начале своей карьеры. Идея состояла в том, чтобы лишить всех без исключения подчиненных сна и покоя. Вечная неуверенность должна разливаться в воздухе, поражая служащих нервно-паралитическими флюидами.

Правда, для достижения успеха пришлось истребить в себе сочувствие к ближнему и чувство справедливости, стать натуральным говнюком, но цель оправдывала ломку гуманной от рождения натуры Сергея Максимовича.

Прочитав в молодости книгу Владимира Богомолова «В августе сорок четвертого», наш герой перенял метод старшего лейтенанта Таманцева. «Качание маятника» означало непрерывные обманные движения, дезорганизующие и вводящие в заблуждение противника. Творческое перенесение военных приемов на мирную с виду госслужбу вполне удалось.