Sed fugit interea, fugit irreparabile tempus,
Singula dum capti circumvectamur amore.
[Но меж тем бежит время, бежит невозвратимо, и нас, пленных, кружит в водовороте любовь (лат.) .]
А теперь, джентльмены, позвольте мне вновь и торжественно отвергнуть со своей стороны все претензии на роль профессионала. Я никогда в жизни не покушался на кровопролитие, за исключением одной-единственной попытки, каковую я предпринял в 1801 году, избрав жертвой кота; однако на деле из моих намерений вышло нечто совсем противоположное. Целью моей, сознаюсь, было откровенное и недвусмысленное убийство. «Semper ego auditor tantum, — вопросил я, — nunquamne reponam?» [ «Неужели мне быть только слушателем и никогда не отвечать?» (лат.) ]. И сошел вниз в поисках Тома в первом часу темной ночи, являя собою настоящего убийцу, телом и душой. Но кота я застал за воровством в кладовой, откуда он пытался утянуть хлеб и другие съестные припасы. Это придало делу новый поворот: в то время ощущалась повсеместная нехватка еды, и даже христиане принуждены были питаться картофельными и рисовыми лепешками, а то и чем похуже; следственно, со стороны кота посягательство на чистый пшеничный хлеб являлось актом государственной измены. Исполнение смертного приговора вмиг сделалось патриотическим долгом. Высоко воздев сверкающую сталь и потрясая ею в воздухе, я вообразил себя выступающим, подобно Бруту, в блеске славы, из толпы патриотов; а поразив преступника, я
Громко к Туллию воззвал,
Приветствуя отца моей страны!
С тех пор, когда бы ни возникали у меня смутные побуждения лишить жизни одряхлевшую овцу, престарелую курицу и прочую «мелкую дичь», эти стремления заперты в тайниках моей души; что же до высших сфер нашего искусства, тут я расписываюсь в полнейшей своей несостоятельности. Мое тщеславие не возносится столь высоко. Нет, джентльмены, говоря словами Горация [93] Квинт Гораций Флакк (65–8 гг. до н. э.) — римский поэт, входил в кружок поэтов, находившихся под покровительством Мецената. В 20-х годах издал три книги од. Особое место в его творчестве занимает «Послание к Пизонам».
:
Fungar vice cotis, acutum
Reddere quae ferrum valet, exsors ipsa secandi.
[Я стану играть роль точильного камня,
Который, хоть не может сам резать, может вернуть мечу остроту (лат.) .]
Добавление к лекции «Убийство как одно из изящных искусств»
Немало лет тому назад я, как припомнит читатель, выступил в качестве любителя убийства. «Любитель», пожалуй, слишком сильное определение: термин «знаток» более приноровлен к придирчивым требованиям непостоянного общественного вкуса. Быть знатоком — неужели даже в этом таится какая-либо опасность? Столкнувшись с убийством, человек не обязан зажмуривать глаза, затыкать уши и прятать свое разумение в карман. Если только он не повергнут в безнадежно коматозное состояние [94] Коматозное состояние — угрожающее жизни состояние, характеризующееся полной утратой сознания, нарушением дыхания, отсутствием рефлексов.
, то от взора его не ускользнет, что убийство — с точки зрения хорошего вкуса — явно превосходит другое или же заметно ему уступает. Каждое убийство имеет свои особенности и обладает собственной шкалой достоинств — наряду с картинами, статуями, ораториями, камеями [95] Камея — резная выпуклая миниатюра.
, инталиями [96] Инталья — резная вогнутая миниатюра, с углубленным изображением.
и проч. и проч. На человека можно сердиться за излишнюю словоохотливость или за публичность выступлений (впрочем, упрек в многоречивости я должен отвергнуть: никто не может чрезмерно предаваться любимому занятию), однако в любом случае вы обязаны позволить ему мыслить самостоятельно. Так вот, все мои соседи — поверите ли? — прослышали об опубликованном мною небольшом эссе эстетического свойства; узнали они, к несчастью, и о клубе, членом которого я состою, и об обеде, на котором я председательствовал (деятельность клуба, устройство обеда и написание эссе вдохновлены, как вам известно, одной-единственной скромной целью, а именно — распространением хорошего вкуса среди подданных Ее Величества) [Ее Величество: В «Лекции», ссылаясь на царствовавшего монарха, я упоминал «Его Величество», поскольку в то время трон занимал Уильям IV [97] Уильям IV — король Великобритании. Годы правления: 1830–1837.
, однако в промежутке между подготовкой «Лекции» и настоящего «Добавления» на престол взошла наша ныне здравствующая королева. (Примеч. автора.) ] [98] Ее величество — королева Виктория. Годы правления: 1837–1901.
; так вот, мои соседи возвели на меня чудовищную клевету. Они утверждают, в частности, будто мной или же клубом (разница тут несущественна) назначены призы за виртуозно исполненное убийство — с приложением таблицы изъянов, врученной ближайшим единомышленникам, с каковой следует сверяться в случае любых отступлений от образца. Позвольте же мне выложить всю истину относительно нашего клуба и состоявшегося обеда, после чего озлобленность света станет более чем очевидной. Но сначала мне бы хотелось, с вашего разрешения, обрисовать — сугубо конфиденциально — мои действительные взгляды на затронутую проблему.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу