Марк Твен - Кто же ты, человек? (Что такое человек)

Y.М.Какую же?

О.М.Что в обоих случаях поступок этого человек не доставил ему душевного дискомфорта, что он был в достаточной мере удовлетворен поступком и получил удовольствие от него. Но затем, когда он причинил ЕМУ БОЛЬ, он был огорчен. Огорчен, что причинил боль другим, ПОТОМУ ЧТО ИХ БОЛЬ ПРИЧИНЯЛА БОЛЬ ЕМУ — А НЕ ПО КАКОЙ-ЛИБО ДРУГОЙ ПРИЧИНЕ ПОД СОЛНЦЕМ. Наши совести НЕ замечают боли, причиненной другим, до тех пор, пока эта боль не достигает НАС. Во ВСЕХ без исключения случаев нам абсолютна безразлична боль ближнего, до тех пор, пока их страдания не нарушат наш комфорт. Много неверующих и не подумали ли бы волноваться по случаю горести этой вдовы. Разве это не так?

Y.М.Да. Мы почти что за каждого обычного неверующего можем так сказать.

О.М.И множество миссионеров, вооруженных чувством долга, не были ли бы тронуты горем вдовы-язычницы — иезуитские миссионеры в Канаде в ранние годы господства Франции, например; Посмотри на случаи, цитируемые Паркманом.

Y.М.Давайте отложим нашу беседу. К чему мы пришли?

О.М.Вот к чему. Что мы (человечество) наделили себя множеством качеств, которым дали ложные имена. Любовь, Ненависть, Милосердие, Сострадание, Жадность, Щедрость, и так далее. Я имею ввиду, что мы придали ложные ЗНАЧЕНИЯ именам. Они все являются формами самоудовлетворения, самоуслаждения, но имена скрывают это и отвлекают нас от факта. Также в нашем словаре контрабандой появилось слово, которому там не место — Самопожертвование. Оно гласит о вещи, которой не существует. Но что горше всего, мы пренебрегаем и не упоминаем о единственном побуждении, повелевающим и принуждающим к поступкам человека: властная необходимость сохранения его самоодобрения, во что бы то ни стало и в любом положении. Ему мы обязаны тем, кто мы есть. Она наше дыхание, наше сердце, наша кровь. Это наш единственный стимул, наш кнут, наш прут, наша единственная движущая сила; другой нет. Без нее мы будем всего лишь вялыми изображениями, трупами; никто бы не двинул бы и пальцем, о прогрессе можно было бы забыть, мир стал бы инертным. Нам следует благоговейно обнажать головы, когда произносится имя этой изумительной силы.

Y.М.Вы не убедили меня.

О.М.Ты будешь убежден, когда поразмышляешь об этом.

О.М.Возвращался ли ты мыслью к самоодобрению с момента нашего разговора?

Y.М.Да, я думал об этом.

О.М.Это был я, кто сподвиг тебя на это. То есть, ВНЕШНЕЕ ВЛИЯНИЕ вынудило тебя — не то, что само возникло у тебя в голове. Ты можешь зарубить себе это на носу и не позабыть об этом?

Y.М.Да. А почему?

О.М.Потому что вскоре в одном из наших разговоров, я собираюсь убедить тебя, что ни ты, ни я, ни один человек не порождает мысль в своей голове. ИЗРЕКШИЙ МЫСЛЬ ВСЕГДА ИЗРЕКАЕТ ВТОРИЧНУЮ МЫСЛЬ.

Y.М.Вы зашли…

О.М.Погоди. Прибереги свою мысль до тех пор, пока мы подойдем в этой теме — завтра или послезавтра. Размышлял ли ты над моим утверждением, что все поступки рождаются от одного побуждения (в первую очередь). И если размышлял, к чему ты пришел?

Y.М.Мне не очень повезло. Я пристально изучил множество благородных и явственных на первый взгляд деяний самопожертвования в романах и биографиях, но…

О.М.Под пытливым взглядом мнимый акт самопожертвования выявил свою истинную природу? Так и должно было произойти.

Y.М.Но вот в этом рассказе есть один поступок, на который я возлагаю надежды. В лесах Адирондака на лесозаготовках есть рабочий и непрофессиональный проповедник, великодушный душой и глубоко религиозный. Он был серьезным и дельным работником университета, пока не приехал туда в отпуск — затем уволился, заделался лесорубом с желанием отбросить свои мирские перспективы и спасать души на Ист-Сайде. Он жертвует своим счастьем во славу Господа и во славу Христа. Он оставляет свое место, жертвует собой с ликованием, прибывает на Ист-Сайд и проповедует учение Христа и Господа днями и ночами небольшим группам полуцивилизованных иностранных бедняков, осмеивающим его. Но их насмешки не останавливают его, потому что он переносит их во славу Христа. Вы наполнили мой ум подозрением, так что я за все этим старался углядеть то побуждение, о которым вы мне уши прожужжали, но с радостью, признаюсь, потерпел неудачу. Этот человек увидел свой долг, и ради долга он принес себя в жертву и принял на себя его бремя.