Арсенал-Коллекция 2014 № 11 (29)

Затем, 23 сентября 1943 года, во время визита в Ригу, Гиммлер выразил Бангерскису свою поддержку идеи автономии Латвии и выразил удовлетворение службой латышей в войсках СС, которых он назвал храбрыми солдатами, и пообещал расширение латышских частей СС [3, с.409]. 6 октября Бангерскис, выступая по радио, заявил: «Фюрер сказал, что народ, в котором обнаружилось столько отличных бойцов, не должен оставаться в тени», и сослался на Гиммлера, сказав, что легион открыл для Латвии дорогу к ее месту в Европе [8, с.227]. Ссылка Бангерскиса на Гиммлера не случайна: в одном из немецких отчетов от 31 мая 1944 года указывалось, что «единственным активом, который Германия еще может использовать в Латвии, является СС, к которым здесь относятся с большим уважением, а рейхсфюрер СС пользуется особым доверием. Исключительно от рейхсфюрера Латвия ожидает окончательного слова» [18, с.102].

Характерно, что представители латышского самоуправления, видимо понимая, что от них тоже требуется внести свой вклад в будущее Латвии и Европы, поддерживали все немецкие мобилизационные мероприятия, даже без формальных обещаний немецкой стороны предоставить Латвии независимость или хотя бы автономию. Все немецкие инстанции, с которыми представители самоуправления вели переговоры, утверждали, что вопрос о будущем статусе Латвии будет решаться после войны, а пока «обстоятельства военного времени» требуют сохранять прежнюю политическую линию. Фактически латышам приходилось надеяться на благодарность Рейха в будущем. Однако сам факт создания Латышского легиона СС свидетельствует о том, что Латвия была на равных допущена в «Новую Европу», войдя в своеобразное содружество с иными европейскими странами.

Бангерскис на учениях по борьбе с танками, 1943 год

Один из принципов пропагандировавшейся СС концепции «Новой Европы», был принцип того, что все европейские нации вносят свой посильный вклад в борьбу за общее дело - против большевизма и англо-американского империализма (хотя в массе своей они сражались на Восточном фронте против СССР). Именно в этой связи рассматривалась служба иностранных добровольцев из европейских стран в войсках СС. Каждый иностранец в униформе войск СС воевал не столько за Германию, сколько за свою родину, и за ее будущее в «Новой Европе». Войска СС консолидировали единое европейское сообщество, базирующееся на единых политических, культурных и социальных принципах и общем мировосприятии. Однако формироваться это сообщество должно было с учетом национальной и культурной специфики всех европейских народов. Национализм, лежащий в основе «Новой Европы», импонировал многим европейцам. Латышские легионеры исключением не были, недаром в одном из немецких отчетов некоторые латышские офицеры характеризовались как фанатичные националисты и шовинисты [19, р.13].

В итоге, лучше всех мотивацию вступавших в войска СС латышей выразил глава латышского самоуправления Оскаре Данкерс, 17 ноября 1943 года заявивший: «Латвийский красно-бело-красный флаг в боях завоёвывает своё место под солнцем... Под этим знаменем латышские легионеры идут в бой против большевизма... Мы намерены честно исполнить свой солдатский долг, твёрдо веря в свободную Латвию и в сообщество свободных народов... Благодаря нашим усилиям и нашим жертвам Латвия снова станет равноправным членом европейского сообщества народов» [8, с.228-229].

Тем не менее, из-за затягивания вопроса со статусом Латвии, многие латыши стали скептически смотреть на немецкую оккупацию. Однако этот скепсис перекрывался одним существенным фактором, а именно антисоветскими настроениями основной части населения Латвии. Ощутив на себе все «прелести» годичного пребывания в составе Советского Союза, многие латыши не желали более возвращения в «советский рай». Как отметил видный немецкий историк X. Нойлен: «После двух лет оккупации балтийских стран Германия в основном растеряла симпатии местного населения, однако еще могла рассчитывать на локальную поддержку, когда речь шла о борьбе против большевизма» [26, р.300-301].

Антикоммунизм - это был второй основной мотив, которым руководствовались вступающие в войска СС латыши, отдавая преимущество нацистам перед коммунистами. Как заметил ветеран легиона Висвалдис Лацис: «Латыши сражались вместе с немцами против русских, потому что они воспринимали коммунистический режим в Москве, как наибольшую угрозу их надежде восстановить независимую, процветающую Латвию и хотели сражаться против коммунистической имперской силы СССР» [19, р.2]. На судебном процессе в Риге в 1946 году Еккельн заявил о латышах: «Создавалось впечатление, что они даже больше, чем мы, немцы, стремятся к уничтожению коммунизма» [9, с.117]. Показательно, что латышский антисоветизм не был секретом и для западных союзников. Например, в декабре 1942 года один из американских дипломатов в Стокгольме писал в своем отчете: «Латыши испытывают большой страх, что Советы могут вернуться» [19, р.4]. Через год, посол США в Стокгольме Джонсон докладывал о ситуации вокруг легиона: «1) к моменту образования легиона русские были уже возле границ Латвии; 2) никто в Латвии не желал возвращения большевиков; 3) каждый латыш готов сражаться против возвращения большевиков в Латвию; 4) все латышское общество горячо желает воссоздания латышской национальной армии, и формирование легиона воспринимается как первый шаг в этом направлении» [19, р.4].